Page 139 - Этюды о ученых

остановки, он каким-то образом через полчаса опять прокрадывался в подвал. Л. К. Корнеев
писал в своих воспоминаниях:
«Все гирдовцы работали буквально сутками. Помнится, как в течение трёх суток не
удавалось подготовить нужного испытания. Все члены бригады были моложе Цандера и
значительно легче переносили столь большую перегрузку. Видя, что Фридрих Артурович
очень устал и спал, что называется, на ходу, ему был поставлен «ультиматум»: если он
сейчас же не уйдёт домой, все прекратят работать, а если уйдёт и выспится, то всё будет
подготовлено к утру и с его приходом начнутся испытания. Сколько ни спорил, ни возражал
Цандер против своего ухода, бригада была неумолима. Вскоре незаметно для всех Цандер
исчез, а бригада ещё интенсивнее начала работать. Прошло пять-шесть часов, и один из
механиков не без торжественности громко воскликнул: «Всё готово, поднимай давление,
даёшь Марс!»
И вдруг все обомлели. Стоявший в глубине подвала топчан с грохотом опрокинулся, и
оттуда выскочил Ф. А. Цандер. Он кинулся всех обнимать, а затем, смеясь, сказал, что он
примостился за топчаном и оттуда следил за работами, а так как ему скучно было сидеть, то
он успел закончить ряд расчётов и прекрасно отдохнул».
…Цандер выглядел очень усталым, похудел, осунулся. В столовой, где они питались,
гирдовцы вскоре заметили, что Цандер берет самую дешёвую еду. Королев предложил
собрать деньги и тайно от Цандера уплатить за него вперёд. Фридрих Артурович по-
прежнему платил свои 7 копеек, но блюда получал за 35 копеек. И все не мог нарадоваться:
«Насколько лучше стали кормить в нашей столовой!» Е. К. Мошкин был вегетарианцем,
отдавал ему мясо. Цандер брал с благодарностью. Из столовой в железной баночке с
проволочной ручкой носил в подвал кашу – на вечер. В одном из ящиков стола хранились у
него какие-то корочки, сухарики. Иногда он выдвигал ящик, заглядывал туда и говорил с
улыбкой:
– Мышка была…
Королев распорядился, чтобы вечером Фридриху Артуровичу приносили чай и
бутерброды.
Королев был на двадцать лет моложе Цандера, а в жизни выглядел наоборот – он
словно опекал его. Он и выхлопотал ему путёвку в Кисловодск, в санаторий…
Провожали Фридриха Артуровича 2 марта. Уезжать ему не хотелось: вот-вот должны
были начаться огневые испытания его двигателя. Тухачевский выполнил своё обещание:
теперь у них была своя экспериментальная база – 17-й участок научно-испытательного
инженерно-технического полигона в Нахабине. Цандеру так хотелось увидеть, как работает
его ОР-2! Королев уговаривал:
– Поезжайте, Фридрих Артурович, поезжайте. Ну что такое стендовые испытания?
Кого мы с вами удивим стендовыми испытаниями? Вот вы вернётесь, мы поставим
двигатель на бесхвостке, пустим вашу ракету – это другое дело. Обязательно нужно, чтобы
летало, а на стенде каждый сумеет…
Цандер уехал. Первые испытания ОР-2 начали 13 марта. Барахлила система подачи, и
двигатель не запустился. 18 марта ОР-2 заработал. Через несколько секунд прогорело
сопло…
Накануне первых испытаний в Нахабине Цандер из Кисловодска послал дочке и жене
открытку:
«Дорогие мои Астра и Шура!
Живу спокойно в санатории. Здесь опять выпал снег, мало солнца, стоит лёгкий мороз.
Ещё нигде нет цветов, только в курзале – за стёклами. Звери в парке курзала все живы. 4
медведя балуются, 7 красивых павлинов щеголяют своим хвостовым оперением.
Нас кормят здесь прелестно, 4 раза в день, у меня усиленный паек, много масла,
молока, овощей, мяса! Астра! Напиши мне письмо! Ну, до свидания. Целую. Твой папа
Фридель…»
Через несколько дней он заболел. В то утро, когда сгорело сопло, он был совсем плох,