Page 141 - Этюды о ученых

хранили свои тайны. В древности почему-то считали, что знаки эти обозначают всё-таки
понятия. Правда, учёный богослов из Александрии Тит Флавий Климент примерно 1800 лет
назад писал, что иероглиф может быть и звуком, но к его замечанию не прислушались, и
неизвестно кем и как рождённая ошибка гипнотизировала всех последующих
исследователей. И сколько кругов совершила бы ещё человеческая мысль вокруг
иероглифов, неизвестно, если бы не находка французского сапёра Бушара. Воздвигая
укрепления для солдат Наполеона на левом берегу западного рукава Нила, офицер
обнаружил летом 1799 года чёрную базальтовую плиту с таинственными письменами. Не
нужно было быть специалистом, чтобы понять, что на плите три надписи на трёх разных
языках. Наверху были иероглифы, внизу – греческий текст, язык средней надписи был
неизвестен, но главное – весьма вероятно, что содержание всех трёх надписей одинаково, а
значит, камень из Розетты – своеобразный греко-иероглифический словарь. Волна
нетерпеливого любопытства прокатилась по Европе; ну теперь-то иероглифы заговорят.
Но они не торопились. Прошло двадцать три года, прежде чем Розеттская плита начала
рассказывать Шампольону о Египте.
Жану Франсуа Шампольону, младшему их двух сыновей небогатого книготорговца из
маленького французского городка Фижака, было одиннадцать лет, когда впервые в Гренобле,
в доме префекта Жозефа Фурье – знаменитого математика, участника египетского похода
Наполеона, о котором вы уже прочли в этой книжке, увидел он иероглифы, и в тот миг
страстное, острое желание разгадать тайну древних значков пронзило его и непонятная
восторженная уверенность, что он сделает это, овладела им – он рассказывал об этом сам
много лет спустя.
Франсуа изучает всё, что касается Египта. В лицее он начинает работу над
многотомным трудом «Египет при фараонах».
Шестнадцатилетний юноша через четыре дня после окончания лицея делает доклад в
Гренобльской академии и избирается её академиком. К 18 годам он завершает образование в
Париже, продолжает изучать восточные языки, работает над коптскими рукописями. В 19
лет он профессор истории Гренобльского университета. В 24 года – автор двух вышедших
томов «Египта при фараонах».
Никакого везения не было, ничего не открывалось ему вдруг. Он разматывал клубок
тысячелетних тайн медленно и трудно. Он очень часто ошибался, заходил в тупики,
возвращался назад. В его работах нет французской лёгкости, небрежного талантливого
изящества. Откидываясь в кресле от стола с разостланным на нём папирусом, он чувствовал,
что устал не только мозг, а руки, спина, все тело стонет от непонятного физического
напряжения, в котором держали его иероглифы. Уже в 1813 году он говорит о том, что эти
знаки – алфавит. Через год приходит к другому, очень важному выводу:
«…древние египтяне, по-видимому, игнорировали гласные, и очень часто они их не
писали». Он раскрывает секрет средней надписи Розеттского камня и в сентябре 1822 года
понимает, что может прочесть имена фараонов на чёрной плите. Он потрясён своим
открытием! Выбегает из дома, прижав к груди бумаги, и несётся к брату.
– Я добился своего! – кричит он, бросает рукописи на стол и, задыхаясь, сбиваясь
поминутно, начинает рассказывать о своём открытии. Он не может ни сидеть, ни стоять,
носится по комнате, потом силы оставляют его, и он падает без чувств. Он пришёл в себя
через пять дней и 21 сентября с помощью брата начал писать «Письмо к г-ну Дасье»,
непременному секретарю королевской Академии надписей и изящной словесности. 27
сентября он доложил академии о своём открытии.
Открытие – это всегда итог и начало трудов, устье и исток истины. Дальнейшие
исследования Шампольона показали, что, кроме фонетических значков, есть и слоговые, и
такие, которые дают общий смысл, например шагающие ножки – они всегда там, где глагол
движения. Шампольон нашёл иероглифы, которые выполняли роль предлогов и союзов,
префиксов и суффиксов. Нет, картинки эти не простая азбука, а сложная фонетико-
идеографическая система. Единственное исправление, которое сделали потомки в его