Page 140 - Этюды о ученых

градусник показывал 39,4°. Страшно болела голова и кололо в боку. Потом выступила сыпь,
и его отправили в инфекционную больницу: тиф. В истории болезни есть запись: «По всем
данным, больной заразился тифом во время дороги…»: хотел оставить дома побольше денег
и ехал в третьем классе.
А в Нахабине отремонтировали сопло и снова запустили его двигатель. Хлопок, потом
ровное горение. ОР-2 работал секунд двадцать. Потом полетели золотые искры. Комиссия из
Реввоенсовета установила прогар внутри сопла. Он ничего не знал об этом. В этот день его
положили в отдельную палату, но он уже не видел этой комнаты…
Он умер 28 марта 1933 года в шесть часов утра. Его похоронили в Кисловодске.
Последнее письмо Фридриха Артуровича друзьям на Садово-Спасскую кончалось так:
«Вперёд, товарищи, и только вперёд! Поднимайте ракеты всё выше и выше, ближе к
звёздам…»
Когда в ГИРД пришла телеграмма из Кисловодска, все словно оцепенели. Королев
плакал и не скрывал слез. Потом спросил тихо:
– Останется ли теперь ГИРД?…
Почему-то думают, что Королев не мог быть слабым. Мог. И бывал. И это прекрасно.
На траурном митинге Сергей Павлович говорил о том, как много сделал Цандер для
ракетной техники, о том, что работы его имеют непреходящее значение.
На траурных митингах всегда так говорят, но эти слова не были данью обычаю. В
мировой плеяде пионеров космонавтики Ф. А. Цандер занимает особое место. Может быть,
среди этих людей по возрасту и устремлениям ближе всего к нему стоял Роберт Годдард. Но
сами американцы пишут о нём: «Нельзя установить прямую связь между Годдардом и
современной ракетной техникой. Он на том ответвлении, которое отмерло». Цандер – на том,
которое живёт. В 1967 году академик А. А. Благонравов сказал:
– Труды Цандера до сих пор являются такими работами, в которых исследователи и
конструкторы нахо дили возможность черпать новые для себя идеи. Его наследие до сих пор
помогает заглянуть вперёд, использовать то, что он писал, о чём думал, для дальнейшего
развития ракетной техники.

Франсуа Шампольон:
«ОЖИДАНИЯ НЕ ОБМАНУЛИ МЕНЯ»

В 1973 году в Париже состоялся последний международный конгресс востоковедов.
Последний, потому что востоковедение стало деревом настолько ветвистым, что собирать
вместе людей, иногда и не слышавших друг о друге, бессмысленно. Две даты отметили тогда
в Париже: столетие со дня первого конгресса и стопятидесятилетие с того дня, как Жан
Франсуа Шампольон прочитал египетские иероглифы.
Они не давали людям покоя, эти странные значки и рисунки: совы, собачки, птички,
волнистые линии, цветы, крошечные посохи, змейки, доверчиво протянутые ладошки,
квадратики, полукружья и совсем непонятные овалы, какие-то толстенькие запятые, что
значит их таинственный строй? Какая истина скрывается за этими игрушечными
письменами? Много веков пытались прочесть их мудрецы разных стран.
О египетских иероглифах пишут Геродот и Цицерон, Страбон и Плиний, Тацит и
Платон. Создаются как будто бы стройные системы, истина, кажется, уже схвачена за хвост,
но всё рушится, опять темень полнейшая, и нет ответа на элементарные вопросы: сколько
видов письма было у египтян, какой какому предшествовал, как они связаны, что обозначают
эти птички и кружочки: понятия? звуки? слоги?
«Чудные письмена египетские», как называл их Апулей, с удивительным упорством