Page 68 - Белый пароход

С борта авианосца «Конвенция» пошла еще одна шифрованная радиограмма космонавтам-
контролерам на орбитальную станцию «Паритет». В этой радиограмме в том же категорически-
предупредительном тоне предлагалось не вступать с паритет-космонавтами 1-2 и 2-1,
пребывающими вне Солнечной Галактики, в радиосвязь с целью обсуждения времени и
возможности их возвращения на орбитальную станцию, впредь ждать указаний Обценупра.
На океане штормило вполсилы. Авианосец заметно покачивало на волнах. Бурунила, играла
тихоокеанская вода вдоль кормы гигантского судна. А солнце все так же сияло над морским
простором, охваченным бесконечно вскипающим белопенистым движением волн. Ветер струился
ровным дыханием.
Все службы на авианосце «Конвенция», включая авиакрыло и группы безопасности
государствен-ных интересов, были начеку — в полной готовности…
Уже не первый день, монотонно подвывая на ходу и едва слышно пришаркивая, трусила
рысцой белая верблюдица Акмая по логам и равнинам великой сарозекской степи, а хозяйка все
погоняла и понукала ее по горячим пустынным землям. Лишь на ночь останавливались они у
редкого колодца. А с утра снова поднимались на поиски большого верблюжьего стада,
затерявшегося в бесчисленных складках сарозеков. Именно в этой части Серединных земель,
неподалеку от протянувшегося на многие километры краснопесчаного обрыва Малакумдычап,
повстречали недавно проезжие купцы того пастуха-манкурта, которого теперь разыскивала
Найман-Ана. Вот уже второй день кружила она вокруг да около Малакумдычапа, боясь
наткнуться на жуаньжуанов, но сколько она ни вглядывалась, сколько ни рыскала, всюду была
степь да степь, обманчивые миражи. Однажды уже поддавшись такому видению, проделала
большой извилистый путь к воздушному городу с мечетями и крепостными стенами. Может быть,
там ее сын, на невольничьем рынке? И тогда она могла бы усадить его на Акмаю позади себя, и
пусть попробовали бы их догнать… Тягостно было в пустыне, оттого и примерещилось такое.
Конечно, найти человека в сарозеках дело трудное, человек здесь песчинка, но если при нем
большое стадо, занимающее на выпасе обширное пространство, то рано или поздно заметишь с
краю животное, а потом найдешь других, а при стаде пастуха. На то и рассчитывала Найман-Ана.
Однако пока нигде ничего не обнаружила. И уже начала опасаться, а не перегнали ли то
стадо в другое место или более того — не отправили ли жуаньжуаны этих верблюдов всем гуртом
на продажу в Хиву или Бухару. Вернется ли тогда тот пастух из столь далеких краев?.. Когда
мать выезжала из аула, томимая тоской и сомнениями, об одном только и мечтала — лишь бы
увидеть в живых сына, пусть будет он манкурт, кто угодно, пусть не помнит ничего и не
соображает, но пусть будет то ее сын, живой, просто живой… Разве этого мало! Но, углубляясь в
сарозеки, приближаясь к месту, где мог оказаться тот пастух, которого встретили недавно
проходившие здесь караваном торговцы, все больше боялась увидеть в сыне умственно
изувеченное существо, страх тяготил и угнетал ее. И тогда она молила бога, чтобы то был не он,
не ее сын, а другой несчастный, и готова была беспрекословно примириться с тем, что сына нет
и не может быть в живых. А едет она лишь для того, чтобы взглянуть на манкурта и убедиться,
что сомнения ее напрасны, и, убедившись, вернется, и перестанет терзаться, и будет доживать
свой век, как угодно будет судьбе… Но потом снова поддавалась тоске и желанию отыскать в
сарозеках не кого-нибудь, а именно своего сына, что бы то ни значило…
В этом противоборстве чувств она вдруг увидела, перевалив через пологую гряду,
многочисленное стадо верблюдов, вольно выпасавшихся по широкому долу. Бурые нагульные
верблюды бродили по мелкому кустарнику и зарослям колючек, обгрызая их верхушки. Найман-
Ана приударила свою Акмаю, пустилась со всех ног и вначале прямо-таки захлебнулась от
радости, что наконец-то отыскала стадо, потом испугалась, озноб прошиб, до того страшно стало,