Page 77 - Белый пароход

которых не стоило походя говорить. Ценил Едигей в Абуталипе ум, сдержанность, но больше
всего привязанность к семье, ради которой жил Абуталип, не сдавался, черпая в том силу.
Прислушиваясь к высказываниям Абуталипа, Едигей приходил к выводу, что самое лучшее, что
может человек сделать для других, так это воспитать в своей семье достойных детей. И не с
чьей-то помощью, а самому изо дня в день, шаг за шагом вкладывать в это дело всего себя, быть,
насколько можно, вместе с детьми.
Вот уж, казалось бы, где только не учили Сабитжана, с самых малых лет по интернатам, по
институтам и по разным курсам повышений. Бедный Казангап все, что добывал-зарабатывал,
отдавал сыну, чтобы не хуже других жилось-былось его Сабитжану, — а что толку? Знать-то все
знает, а никчемный и есть никчемный.
Вот и думалось тогда по пути Едигею, когда они вместе ехали за арбузами да дынями на
Кумбель, что ежели нет лучшего выхода, то стоит Абуталипу Куттыбаеву обосноваться как
следует в Боранлы-Буранном. Хозяйство налаживать свое, скотом обзавестись и поднимать,
сыновей среди сарозеков как сможет и сколько сможет. Правда, учить уму-разуму он его не стал,
но понял из разговора, что и Абуталип к тому склонен, что есть такое намерение. Интересовался
он, как картошкой запастись, где валенки купить на зиму жене да детям, сам, мол, в сапогах
похожу. Да еще расспрашивал, есть ли библиотека в Кумбеле и дают ли книги на разъезды для
пользования.
К вечеру того дня опять же на попутном товарняке вернулись домой с дынями и арбузами,
выделенными орсом для боранлинцев. Дети, конечно, притомились к вечеру, но были довольны
очень. Повидали мир на Кумбеле, игрушек накупили, мороженое ели и всякое прочее. Да,
случилось одно небольшое происшествие в станционной парикмахерской. Решили подстричь
ребят. А когда очередь дошла до Эрмека, тут поднялся такой крик и плач, что сладу не было
никакого с мальчишкой. Умаялись все, а он боится, вырывается, кричит, отца зовет. Абуталип
отошел было в тот момент в магазин рядом. Зарипа не знала, что делать, и краснела и бледнела
от стыда. И все оправдывалась, что от рождения еще ни разу не стригли ребенка, жалели — уж
очень красивые, кудрявые волосы были у малыша. А и в самом деле, волос рос у Эрмека
отменный, густой и вьющийся, в мать пошел, и вообще он был похож на Зарипу: как вымоют
голову и расчешут кудри — одно загляденье.
На что уж пошли, Укубала разрешила подрезать волосы Сауле: вот, мол, смотри, девочка и то
не боится. Это, кажется, возымело какое-то действие, но как только парикмахер взял в руки
машинку, так снова крик и рев, Эрмек вырвался, и тут как раз в дверях появился Абуталип.
Эрмек бросился к отцу. Отец приподнял его и крепко прижал к себе, понял, что не стоит мучить
ребенка.
— Извините, — сказал он парикмахеру. — Как-нибудь в другой раз. Соберемся с духом и
тогда… Не к спеху… В другой раз…
В ходе чрезвычайного заседания особоуполномоченных комиссий на борту авианосца
«Конвенция» по обоюдному согласию сторон на орбитальную станцию «Паритет» пошла еще
одна кодированная радиограмма, предназначенная для передачи паритет-космонавтам 1-2 и 2-1,
находящимся на планете внеземной цивилизации, — категорически не предпринимать никаких
действий, находиться на месте до особого указания Обценупра.
Заседание продолжалось по-прежнему при закрытых дверях. Авианосец «Конвенция» по-
прежнему находился на своем месте в Тихом океане, южнее Алеутов, на строго одинаковом
расстоянии по воздуху между Сан-Франциско и Владивостоком.
По-прежнему никто еще в мире не знал, что произошло величайшее межгалактическое
событие — в системе светила Держатель открыта планета внеземной цивилизации, разумные
существа которой предлагали установить контакт с землянами.