Page 100 - Похождения бравого солдата Швейка
P. 100

завёл себе  собаку, и теперь ему веселей разъезжать. Собака сидит на возу.  Аккурат такая
               собачка, как вон та, что воробьёв гоняет… Какая красивая собачка, прямо красавица!
                     — Это наша, — объяснила Швейку его новая знакомая. — Я здесь служу у господина
               полковника. Знаете нашего полковника?
                     — Знаю. Очень образованный господин, — сказал Швейк. — У нас в Будейовицах тоже
               был один полковник.
                     — Наш хозяин строгий. Когда недавно пошли слухи, будто нас в Сербии потрепали, он
               пришёл домой словно бешеный, раскидал на кухне все тарелки и меня хотел рассчитать.
                     — Так это, значит, ваш пёсик? — перебил её Швейк. — Жаль, что мой обер-лейтенант
               терпеть не может собак. Я их очень люблю. Он сделал паузу и вдруг выпалил:  — Собака
               тоже не всё жрёт.
                     — Наш  Фокс  страсть  как  разборчив.  Одно  время  и  видеть  не  хотел  мяса,  но  теперь
               опять стал его есть.
                     — А что он больше всего любит?
                     — Печёнку, варёную печёнку.
                     — Телячью или свиную?
                     — Это  ему  всё  равно, —  улыбнулась  «землячка»  Швейка,  приняв  его  вопрос  за
               неудачную попытку сострить.
                     Они  прогуливались  ещё  некоторое  время.  Потом  к  ним  присоединился  пинчер,
               которого  служанка  взяла  на  цепочку.  Пинчер  обращался  со  Швейком  очень  фамильярно,
               прыгал на него и пытался хотя бы намордником разорвать ему брюки. Но внезапно, как бы
               учуяв намерение Швейка, перестал прыгать и поплёлся с грустным, пришибленным видом,
               искоса поглядывая на него, словно хотел сказать: «Значит, и меня это ждёт?»
                     Старая дева рассказала Швейку, что она гуляет здесь с собакой каждый день в шесть
               часов вечера и что она в Праге ни одному мужчине не верит. Однажды она дала в газету
               объявление, что хочет выйти замуж. Ну, явился один слесарь, вытянул у неё восемьсот крон
               на какое-то изобретение и исчез. В провинции люди куда честнее. Если уж выходить замуж,
               то только за деревенского, и то лишь после войны. А выходить во время войны она считает
               глупым: останешься вдовой, как другие, — больше ничего.
                     Швейк вселил в её сердце бездну надежд, сказав, что придёт в шесть часов, и пошёл
               сообщить своему приятелю Благнику, что пёс жрёт печёнку всех сортов.
                     — Угощу его говяжьей, — решил Благник. —  На говяжью у меня клюнул сенбернар
               фабриканта Выдры, очень верный пёс. Завтра приведу тебе собаку в полной исправности.
                     Благник сдержал слово. Утром, когда Швейк кончил уборку комнат, за дверью раздался
               лай, и Благник втащил в квартиру упирающегося пинчера, ещё более взъерошенного, чем его
               взъерошила природа. Пёс дико вращал глазами и смотрел мрачно, словно голодный тигр в
               клетке, перед которой стоит упитанный посетитель зоологического сада. Пёс щёлкал зубами
               и рычал, как бы говоря: «Разорву, сожру!»
                     Собаку  привязали  к  кухонному  столу,  и  Благник  рассказал  по  порядку  весь  ход
               отчуждения.
                     — Прошёлся я нарочно мимо него, а в руке держу варёную печёнку в бумаге. Пёс стал
               принюхиваться  и  прыгать  вокруг  меня.  Я  не  даю,  иду  дальше.  Пёс  —  за  мной.  Тогда  я
               свернул со сквера на Бредовскую улицу и там дал ему первый кусок. Он жрал на ходу, чтобы
               не терять меня из виду. Я завернул на Индржишскую улицу и кинул ему вторую порцию.
               Когда  он  нажрался,  я  взял  его  на  цепочку  и  потащил  через  Вацлавскую  площадь  на
               Винограды до самых Вршовиц. По дороге пёс выкидывал прямо чудеса. Когда я переходил
               трамвайную линию, он лёг на рельсы и не желал сдвинуться с места: должно быть, хотел,
               чтобы  его  переехали…  Вот,  кстати,  я  принёс  чистый  бланк  для  аттестата,  купил  в
               писчебумажном магазине Фукса. Ты ведь, Швейк, знаток по части подделывания собачьих
               аттестатов!
                     — Это  должно  быть  написано  твоей  рукой.  Напиши,  что  собака  происходит  из
               Лейпцига,  с  псарни  фон  Бюлова.  Отец  —  Арнгейм  фон  Кальсберг,  мать  —  Эмма  фон
   95   96   97   98   99   100   101   102   103   104   105