Page 149 - Похождения бравого солдата Швейка

Опять послышалось щёлканье ключа в замке, и профос зажёг керосиновую лампочку в
коридоре.
— Луч света в тёмном царстве! — крикнул вольноопределяющийся. — Просвещение
проникает в ряды армии! Спокойной ночи, господин профос! Кланяйтесь там всем унтерам,
желаю вам приятных сновидений. Пусть, например, вам приснится, что вы уже вернули мне
пять крон, те самые, которые я вам дал на покупку сигарет и которые вы пропили за моё
здоровье. Спите сладко, чудище!
Вслед за этим послышалось бормотание профоса насчёт завтрашнего полкового
рапорта.
— Опять мы одни, — сказал вольноопределяющийся. — На сон грядущий я посвящу
несколько минут лекции о том, как с каждым днём расширяются зоологические познания
унтер-офицеров и офицеров. Чтобы достать новый живой материал для войны и мыслящее
пушечное мясо, необходимо основательное знакомство с природоведением или с книгой
«Источники экономического благосостояния», вышедшей у Кочия, в которой на каждой
странице встречаются слова, вроде: скот, поросята, свиньи. За последнее время, однако, мы
можем наблюдать, как в наших наиболее прогрессивных военных кругах вводятся новые
наименования для новобранцев. В одиннадцатой роте капрал Альтгоф употребляет
выражение «энгадинская коза», ефрейтор Мюллер, немец-учитель с Кашперских гор,
называет новобранцев «чешскими вонючками», фельдфебель Зондернуммер — «ослиными
лягушками» и «йоркширскими боровами» и сулит каждому новобранцу набить из него
чучело, причём проявляет такие специальные знания, точно сам происходит из рода
чучельников. Военное начальство старается привить солдатам любовь к отечеству
своеобразными средствами, как-то: диким рёвом, пляской вокруг рекрутов, воинственным
рыком, который напоминает рык африканских дикарей, собирающихся содрать шкуру с
невинной антилопы или готовящихся зажарить окорока из какого-нибудь припасённого на
обед миссионера. Немцев это, конечно, не касается. Когда фельдфебель Зондернуммер
заводит речь о «свинской банде», он поспешно прибавляет «die tschechische», 82 чтобы
немцы не обиделись и не приняли это на свой счёт. При этом все унтера одиннадцатой роты
дико вращают глазами, словно несчастная собака, которая из жадности проглотила
намоченную в прованском масле губку и подавилась. Я однажды слышал разговор
ефрейтора Мюллера с капралом Альтгофом относительно плана обучения ополченцев. В
этом разговоре преобладали «ein Paar Ohrfeigen». 83 Сначала я подумал, что они поругались
между собой и что распадается немецкое военное единство, но здорово ошибся. Разговор
шёл всего-навсего о солдатах. «Если, скажем, этакая чешская свинья, — авторитетно поучал
капрал Альтгоф ефрейтора Мюллера, — даже после тридцати раз „nieder!“ 84 не может
научиться стоять прямо, как свечка, то дать ему раза два в рыло — толку мало. Надо ткнуть
ему кулаком в брюхо, другой рукой нахлобучить фуражку на уши, скомандовать „Kehrt
euch!“, 85 а когда повернётся, наподдать ему ногой в задницу. Увидишь, как он после этого
начнёт вытягиваться во фронт и как будет смеяться прапорщик Дауэрлинг». Теперь я
расскажу вам, дружище, о прапорщике Дауэрлинге. О нём рекруты одиннадцатой роты
рассказывают такие чудеса, какие умеет рассказывать разве только покинутая всеми бабушка
на ферме неподалёку от мексиканских границ о прославленном мексиканском бандите.
Дауэрлинг пользуется репутацией людоеда, антропофага из австралийских племён,

82 Чешская (нем.)

83 Пара оплеух (нем.)

84 Ложись (нем.)

85 Кругом! (нем.)