Page 177 - Похождения бравого солдата Швейка

должен уважать своё начальство, даже если оно немного и не того. У меня с фельдкуратами
большой опыт, потому как я был в денщиках у фельдкурата Отто Каца. Народ они весёлый и
сердечный.
Обер-фельдкурат в припадке демократизма, вызванного похмельем, вынул сигарету и
протянул её Швейку.
— Кури! Ты, говорят, из-за меня должен явиться на рапорт? — обратился он к
капралу. — Ничего, брат, не бойся. Я тебя выручу. Ничего тебе не сделают. А тебя, — сказал
он Швейку, — я возьму с собой; будешь у меня жить, как у Христа за пазухой.
На него нашёл новый припадок великодушия, и он насулил всем всяческих благ:
вольноопределяющемуся обещал купить шоколаду, конвойным — ром, капрала обещал
перевести в фотографическое отделение при штабе Седьмой кавалерийской дивизии и
уверял всех, что он их освободит и всегда их будет помнить. И тут же стал угощать
сигаретами из своего портсигара не только Швейка, но и остальных, заявив, что разрешает
всем арестантам курить, и обещает позаботиться о том, чтобы наказание им всем было
сокращено и чтобы они вернулись к нормальной военной жизни.
— Не хочу, чтобы вы меня поминали лихом, — сказал он. — Знакомств у меня много, и
со мной вы не пропадёте. Вообще вы производите на меня впечатление людей порядочных,
угодных господу богу. Если вы и согрешили, то за свои грехи расплачиваетесь и, как я вижу,
с готовностью и безропотно сносите испытания, ниспосланные на вас богом. На основании
чего вы подверглись наказанию? — обратился он к Швейку.
— Бог меня покарал, — смиренно ответил Швейк, — избрав своим орудием полковой
рапорт, господин обер-фельдкурат, по случаю не зависящего от меня опоздания в полк.
— Бог бесконечно милостив и справедлив, — торжественно возгласил обер-
фельдкурат. — Он знает, кого наказывает, ибо являет нам тем самым своё провидение и
всемогущество. А вы за что сидите, вольноопределяющийся?
— Всемилостивому создателю благоугодно было ниспослать на меня ревматизм, и я
возгордился, — ответил вольноопределяющийся. — По отбытии наказания буду
прикомандирован к полковой кухне.
— Что бог ни делает, всё к лучшему, — с пафосом провозгласил патер, заслышав о
кухне. — Порядочный человек и на кухне может сделать себе карьеру. Интеллигентных
людей нужно назначать именно на кухню для большего богатства комбинаций, ибо дело не в
том, как варить, а в том, чтобы с любовью всё это комбинировать, приправу, например, и
тому подобное. Возьмите, например, подливки. Человек интеллигентный, приготовляя
подливку из лука, возьмёт сначала всякой зелени понемногу, потушит её в масле, затем
прибавит кореньев, перцу, английского перцу, немного мускату, имбирю. Заурядный же,
простой повар разварит луковицу, а потом бухнет туда муки, поджаренной на говяжьем
сале, — и готово. Я хотел бы видеть вас в офицерской кухне. Человек некультурный терпим
в быту, в любом обыкновенном роде занятий, но в поваренном деле без интеллигентности —
пропадёшь. Вчера вечером в Будейовицах, в Офицерском собрании, подали нам, между
прочим, почки в мадере. Тот, кто смог их так приготовить, — да отпустит ему за это господь
бог все прегрешения! — был интеллигент в полном смысле этого слова. Кстати, в тамошней
офицерской кухне действительно служит какой-то учитель из Скутчи. А те же почки в
мадере ел я однажды в офицерской столовой Шестьдесят четвёртого запасного полка.
Навалили туда тмину, — ну, словом, так, как готовят почки с перцем в простом трактире. А
кто готовил? Кем, спрашивается, был ихний повар до войны? Скотником в имении!
Фельдкурат выдержал паузу и перешёл к разбору поваренной проблемы в Ветхом и
Новом Завете, упомянув, что в те времена особое внимание обращали на приготовление
вкусных яств после богослужений и церковных празднеств. Затем он предложил что-нибудь
спеть, и Швейк с охотой, но, как всегда, не к месту затянул:

Идёт Марина
Из Годонина.