Page 224 - Похождения бравого солдата Швейка

— Итак, чтобы вы были на месте, когда я вам позвоню. Напомните ещё раз Ванеку,
чтобы нашёл для меня какого-нибудь денщика. Швейк! Алло! Где вы?
— Здесь, господин обер-лейтенант, мне только что принесли кофе.
— Швейк! Алло!
— Я слушаю, господин обер-лейтенант. Кофе совсем холодный.
— Вы, Швейк, хорошо знаете, что такое денщик, поговорите с ним, а потом скажете
мне, что он собой представляет. Повесьте трубку.
Ванек, прихлёбывая чёрный кофе, в который подлил рома из бутылки с надписью
«Tinte», 163 сделанной из предосторожности, посмотрел на Швейка и сказал:
— Наш обер-лейтенант так кричит в телефон, что я разобрал каждое слово. По всему
видать, вы близко знакомы с господином обер-лейтенантом, Швейк?
— Я его правая рука. Рука руку моет. Попадали мы с ним в переделки. Сколько раз нас
хотели разлучить, а мы опять сходились. Он на меня во всём полагается. Сколько раз я сам
этому удивлялся. Вот вы только что слышали, как он сказал, чтобы я вам ещё раз напомнил о
том, что вы должны ему найти нового денщика, а я должен поговорить с ним и дать о нём
отзыв. Господину обер-лейтенанту не каждый денщик угодит.

* * *

Полковник Шрёдер вызвал на совещание всех офицеров маршевого батальона. Он ждал
этого совещания с нетерпением, чтобы иметь возможность высказаться. Кроме того, надо
было принять какое-нибудь решение по делу вольноопределяющегося Марека, который
отказался чистить отхожие места и как бунтовщик был послан полковником Шрёдером в
дивизионный суд.
Из арестантского отделения дивизионного суда он только вчера ночью был переведён
на гауптвахту, где и находился под стражей. Одновременно в полковую канцелярию была
передана до невозможности запутанная бумага дивизионного суда, в которой указывалось,
что в данном случае дело идёт не о бунте, так как вольноопределяющиеся не обязаны
чистить отхожие места, но тем не менее в этом усматривается нарушение дисциплины,
каковой проступок может быть искуплен им примерной службой на фронте. Ввиду всего
этого обвиняемый вольноопределяющийся Марек опять отсылается в свой полк, а следствие
о нарушении дисциплины приостанавливается до конца войны и будет возобновлено в
случае нового проступка вольноопределяющегося Марека.
Предстояло ещё одно дело. Одновременно с вольноопределяющимся Мареком из
арестантского дивизионного суда был переведён на гауптвахту самозванец взводный
Тевелес, который недавно появился в полку, куда был послан из загребской больницы. Он
имел большую серебряную медаль, нашивки вольноопределяющегося и три звёздочки. Он
рассказывал о геройских подвигах шестой маршевой роты в Сербии и о том, что от всей
роты остался один он. Следствием было установлено, что с шестой маршевой ротой в начале
войны действительно отправился какой-то Тевелес, который, однако, не имел прав
вольноопределяющегося. Была затребована справка от бригады, к которой во время бегства
из Белграда 2 декабря 1914 года была прикомандирована шестая маршевая рота, и было
установлено, что в списке представленных к награде и награждённых серебряными
медалями никакого Тевелеса нет. Был ли, однако, рядовой Тевелес во время белградского
похода произведён во взводные — выяснить не удалось, ввиду того что вся шестая маршевая
рота вместе со всеми своими офицерами после битвы у церкви св. Саввы в Белграде пропала
без вести. В дивизионном суде Тевелес оправдывался тем, что действительно ему была
обещана большая серебряная медаль и что поэтому он купил её у одного босняка. Что
касается нашивок вольноопределяющегося, то их он себе пришил в пьяном виде, а

163 Чернила (нем.)