Page 283 - Похождения бравого солдата Швейка

Сунув ошеломлённому мужику десятку, он забрал курицу, свернул ей шею и мигом
вытолкал крестьянина из вагона. Потом дружески пожал ему руку и сказал:
— Jó napot, barátom, adieu, 247 катись к своей бабе, не то я скину тебя вниз.
— Вот видите, господин обер-лейтенант, всё можно уладить. — успокоил Швейк
поручика Лукаша. — Лучше всего, когда дело обходится без скандала, без особых
церемоний. Теперь мы с Балоуном сварим вам такой куриный бульон, что в Трансильвании
пахнуть будет.
Поручик Лукаш не выдержал, вырвал у Швейка из рук злополучную курицу, бросил её
на пол и заорал:
— Знаете, Швейк, чего заслуживает солдат, который во время войны грабит мирное
население?
— Почётную смерть от пороха и свинца, — торжественно ответил Швейк.
— Но вы, Швейк, заслуживаете петли, ибо вы первый начали грабить. Вы, вы!.. Я
просто не знаю, как вас назвать, вы забыли о присяге. У меня голова идёт кругом!
Швейк вопросительно посмотрел на поручика Лукаша и быстро отозвался:
— Осмелюсь доложить, я не забыл о присяге, которую мы, военные, должны
выполнять. Осмелюсь доложить, господин обер-лейтенант, я торжественно присягал
светлейшему князю и государю Францу-Иосифу Первому в том, что буду служить ему верой
и правдой, а также генералов его величества и своих начальников буду слушаться, уважать и
охранять, их распоряжения и приказания всегда точно выполнять; против всякого
неприятеля, кто бы он ни был, где только этого потребует его императорское и королевское
величество: на воде, под водой, на земле, в воздухе, в каждый час дня и ночи, во время боя,
нападения, борьбы и других всевозможных случаев, везде и всюду…

Швейк поднял курицу с пола и продолжал, выпрямившись и глядя прямо в глаза
поручику Лукашу:
— …всегда и во всякое время сражаться храбро и мужественно; свие войско, свои
полки, знамёна и пушки никогда не оставлять, с неприятелем никогда ни в какие соглашения
не вступать, всегда вести себя так, как того требуют военные законы и как надлежит вести
себя доблестному солдату. Честно я буду жить, с честью и умру, и да поможет мне в этом
бог. Аминь. А эту курицу, осмелюсь доложить, я не украл, я никого не ограбил и держал
себя, помня о присяге, вполне прилично.

— Бросишь ты эту курицу или нет, скотина? — взвился поручик Лукаш, ударив
Швейка протоколом по руке, в которой тот держал покойницу. — Взгляни на этот протокол.
Видишь, чёрным по белому: «Сим препровождается пехотинец Швейк Йозеф, согласно его
показаниям, ординарец той же маршевой роты… по обвинению в ограблении…» И теперь
ты, мародёр, гадина, будешь мне ещё говорить… Нет, я тебя когда-нибудь убью !
Понимаешь? Ну, отвечай, идиот, разбойник, как тебя угораздило?
— Осмелюсь доложить, — вежливо ответил Швейк, — здесь просто какое-то
недоразумение. Когда мне передали ваше приказание раздобыть или купить чего-нибудь
повкуснее, я стал обдумывать, что бы такое достать. За вокзалом не было ничего, кроме
конской колбасы и сушёной ослятины. Я, осмелюсь доложить, господин обер-лейтенант, всё
как следует взвесил. На фронте надо иметь что-нибудь очень питательное, — тогда легче
переносятся военные невзгоды. Мне хотелось доставить вам горизонтальную радость .

247 Добрый день, приятель, прощай… (венг. и франц.)