Page 293 - Похождения бравого солдата Швейка

— Мы вас за это не осуждаем, — сказал вольноопределяющийся. — Наоборот, это
доказывает, что из вас выйдет хороший солдат. Когда во время наполеоновских войн
французы осаждали Мадрид, испанец, комендант города, чтобы с голоду не сдать крепость,
без соли съел своего адъютанта. Это действительно жертва, потому что посоленный
адъютант был бы безусловно съедобнее. Господин старший писарь, как фамилия адъютанта
нашего батальона? Циглер? Уж очень он тощий. Таким не накормишь и одну маршевую
роту.
— Посмотрите-ка, — сказал старший писарь Ванек, — у Балоуна в руках чётки.
И действительно, Балоун в великом горе своём искал спасения в фисташковых
бусинках производства венской фирмы Мориц Левенштейн.
— Они тоже из Клокот, — печально доложил Балоун, — раньше, чем мне их принесли,
плакали у нас два гусёнка. Вот было мясо! Одна мякоть!
Вскоре пришёл приказ по всему эшелону — через четверть часа отправляться. Но
никто этому не поверил, и случилось так, что, несмотря на все предосторожности, кое-кто
отстал. Когда поезд тронулся, недосчитались восемнадцати человек, в том числе и взводного
из двенадцатой маршевой роты Насакло. Поезд уже давно скрылся за Ишатарчей, а взводный
всё ещё торговался в неглубокой лощине, в акациевой рощице за вокзалом, с какой-то
проституткой, которая требовала с него пять крон, тогда как он предлагал ей в награду за
выполненную уже службу одну крону или несколько оплеух.
Под конец он произвёл с ней расчёт оплеухами с такой силой, что на её рёв сбежались
люди с вокзала.

Глава III
ИЗ ХАТВАНА НА ГАЛИЦИЙСКУЮ ГРАНИЦУ

Во время пути по железной дороге в батальоне, которому предстояло ещё пешком
пройти от Лаборца в Восточной Галиции до фронта и там добыть воинскую славу, не
прекращались странные разговоры, в той или иной мере отдававшие душком
государственной измены. Так было в вагоне, где ехали вольноопределяющийся и Швейк; то
же самое, хотя и в меньших масштабах, происходило повсюду. Даже в штабном вагоне
царило недовольство, так как в Фюзешабони из полка пришёл приказ по армии, согласно
которому порция вина офицерам уменьшалась на одну восьмую литра. Конечно, не был
забыт и рядовой состав, которому паёк саго сокращался на десять граммов. Это выглядело
тем загадочнее, что никто на военной службе и не видывал саго.
Тем не менее приказ следовало довести до сведения старшего писаря Баумтанцеля. Он
же страшно оскорбился и почувствовал себя обворованным, так как, по его словам, саго
теперь — дефицитный продукт, и за кило он мог бы получить не меньше восьми крон.
В Фюзешабони выяснилось, что в одной из рот пропала полевая кухня, а между тем
именно на этой станции должны были наконец сварить гуляш с картофелем, на который
возлагал такие надежды «генерал-от-сортиров».
В результате проведённого расследования установили, что злосчастная полевая кухня
вообще не выезжала из Брука и, наверно, до сих пор стоит где-нибудь там, за бараком № 186,
холодная и забытая.
Как выяснилось впоследствии, персонал этой полевой кухни накануне был посажен на
гауптвахту за дебоширство в городе и ухитрился остаться там на всё время, пока его
маршевая рота проезжала по Венгрии.
Маршевая рота, оставшаяся без кухни, была прикреплена на довольствие к другой
полевой кухне. Правда, здесь не обошлось без скандала, потому что между солдатами обеих
рот, выделенными для чистки картошки, начались контроверзии; те и другие заявили, что
они не болваны и работать на других не собираются. Пока они спорили, обнаружилось, что,