Page 384 - Похождения бравого солдата Швейка

трактирах говорят по-шведски и друг друга не понимают. Или пруссаки, те тоже не из
соседней деревни пришли, а в Липницах после них пруссаков хоть отбавляй. Добрались они
даже до Едоухова и до Америки, а затем вернулись обратно.

— Впрочем, — сказал Юрайда, которого сегодняшнее пиршество совершенно выбило
из колеи и сбило с толку, — все люди произошли от карпов. Возьмём, друзья, эволюционную
теорию Дарвина…
Дальнейшие его рассуждения были прерваны вторжением вольноопределяющегося
Марека.
— Спасайся кто может! — завопил Марек. — Только что к штабу батальона подъехал
на автомобиле подпоручик Дуб и привёз с собой вонючего кадета Биглера.
— С Дубом происходит что-то страшное, — информировал далее Марек. — Когда они
с Биглером вылезли из автомобиля, он ворвался в канцелярию. Вы помните, уходя отсюда, я
сказал, что немного вздремну. Растянулся я, значит, в канцелярии на скамейке и только стал
засыпать, он на меня и налетел. Кадет Биглер заорал: «Habacht!» Подпоручик Дуб поднял
меня и набросился: «Ага! Удивляетесь, что я застиг вас в канцелярии при неисполнении
вами своих обязанностей? Спать полагается только после отбоя». А Биглер определил:
«Раздел шестнадцатый, параграф девятый казарменного устава». Тут Дуб стукнул кулаком
по столу и разорался: «Видно в батальоне хотели от меня избавиться, не думайте, что это
было сотрясение мозга, мой череп выдержит». Кадет Биглер в это время перелистывал на
столе бумаги и для себя прочёл вслух выдержку из одного документа: «Приказ по дивизии
номер двести восемьдесят». Подпоручик Дуб, думая, что тот насмехается над его последней
фразой насчёт крепкого черепа, стал упрекать кадета в недостойном и дерзком поведении по
отношению к старшему по чину офицеру и теперь ведёт его сюда, к капитану, чтобы на него
пожаловаться.
Спустя несколько минут Дуб и Биглер пришли на кухню, через которую нужно было
пройти, чтобы попасть наверх, где находился офицерский состав и где, наевшись жареной
свинины, пузатый прапорщик Малый распевал арии из оперы «Травиата», рыгая при этом
после капусты и жирного обеда.
Когда подпоручик Дуб вошёл, Швейк закричал:
— Habacht! Всем встать!
Подпоручик Дуб вплотную подошёл к Швейку и крикнул ему прямо в лицо:
— Теперь радуйся, теперь тебе аминь! Я велю из тебя сделать чучело на память
Девяносто первому полку.
— Zum Befehl, господин лейтенант, — козырнул Швейк. — однажды я читал, осмелюсь
доложить, что некогда была великая битва, в которой пал шведский король со своим верным
конём. Обоих павших отправили в Швецию и из их трупов набили чучела, и теперь они стоят
в Стокгольмском музее.
— Откуда у тебя такие познания, хам? — взвизгнул подпоручик Дуб.
— Осмелюсь доложить, господин лейтенант, от моего брата, преподавателя гимназии.
Подпоручик Дуб круто повернулся, плюнул и, подталкивая вперёд кадета Биглера,
прошёл наверх, в зал. Однако в дверях он всё же не преминул обернуться к Швейку и с
неумолимой строгостью римского цезаря, решающего в цирке судьбу раненого гладиатора,
сделал движение большим пальцем правой руки и крикнул:
— Большой палец книзу!
— Осмелюсь доложить. — прокричал вслед ему Швейк, — пальцы всегда книзу!

* * *

Кадет Биглер был слаб, как муха. За это время он успел побывать в нескольких