Page 39 - Сказки об Италии

комнаты были нагромождены доски, ящики, всё имело очень хаотичный вид, столярный и
токарный станки у стен были завалены деревом.
— Зачем ты натаскал столько этой дряни? — спросила она, брезгливо и недоверчиво
оглядываясь.
— Ты увидишь!
Он уже начал строить: сделал домик для кроликов и конуру для собаки, придумывал
крысоловку, — сестра ревниво следила за его работами и за столом с гордостью
рассказывала о них матери и отцу, — отец, одобрительно кивая головою, говорил:
— Всё началось с мелочей, и всегда всё так начинается!
А мать, обнимая ее, спрашивала сына:
— Ты понимаешь, как надо ценить ее заботы о тебе?
— Да, — отзывался горбун.
Когда он сделал крысоловку, то позвал сестру к себе и, показывая ей неуклюжее
сооружение, сказал:
— Это уже не игрушка, и можно взять патент! Смотри — как просто и сильно,
дотронься здесь.
Девушка дотронулась, что-то хлопнуло, и она дико закричала, а горбун, прыгая вокруг
нее, бормотал:
— О, не та, не та…
Прибежала мать, явились слуги. Разломали аппарат для ловли крыс, освободили
прищемленный, посиневший палец девушки и унесли ее в обмороке.
Вечером его позвали к сестре, и она спросила:
— Ты сделал это нарочно, ты ненавидишь меня, — за что?
Встряхивая горбом, он отвечал, тихо и спокойно:
— Просто ты дотронулась не тою рукой.
— Ты — лжешь!
— Но — зачем я стану портить тебе руки? Ведь это даже не та рука, которой ты
ударила меня…
— Смотри, урод, ты не умнее меня!..
Он согласился:
— Я знаю.
Угловатое лицо его было, как всегда, спокойно, глаза смотрели сосредоточенно — не
верилось, что он зол и может лгать.
После этого она стала не так часто заходить к нему. Ее посещали подруги — шумные
девочки в разноцветных платьях, они славно бегали по большим, немножко холодным и
угрюмым комнатам, — картины, статуи, цветы и позолота — всё становилось теплее при
них. Иногда сестра приходила с ними в его комнату, — они чопорно протягивали ему
маленькие пальчики с розовыми ногтями, дотрогиваясь до его руки так осторожно, точно
боялись сломать ее. Разговаривали они с ним особенно кротко и ласково, с удивлением, но
без интереса осматривая горбуна среди его инструментов, чертежей, кусков дерева и
стружек. Он знал, что все девочки зовут его «изобретателем», — это сестра внушила им, — и
что от него ждут в будущем чего-то, что должно прославить имя его отца, — сестра говорила
об этом уверенно.
— Он, конечно, некрасив, но — очень умный, — часто напоминала она.
Ей было девятнадцать лет, и она уже имела жениха, когда отец и мать погибли в море,
во время прогулки на увеселительной яхте, разбитой и потопленной пьяным штурманом
американского грузовика; она тоже должна была ехать на эту прогулку, но у нее неожиданно
заболели зубы.
Когда пришло известие о смерти отца и матери, она, забыв свою зубную боль, бегала
по комнате и кричала, воздевая руки:
— Нет, нет, этого не может быть!
Горбун стоял у двери, кутаясь портьерой, внимательно смотрел на нее и говорил,