Page 47 - Сказки об Италии

Бакенбардист, глядя под ноги себе, спросил рыжего, громко и строго грамматически:
— Был ли бы ты доволен этим сюрпризом или нет?
Рыжий, свирепо закручивая усы, не ответил.
Пароход пошел тише. О белые борта плескалась и всхлипывала, точно жалуясь,
мутно-зеленая вода; мраморные дома, высокие башни, ажурные террасы не отражались в
ней. Раскрылась черная пасть порта, тесно набитая множеством судов.

XVII

…За железный столик у двери ресторана сел человек в светлом костюме, сухой и
бритый, точно американец, — сел и лениво поет:
— Га-агсон-н…
Всё вокруг густо усеяно цветами акации — белыми и точно золото: всюду блестят лучи
солнца, на земле и в небе — тихое веселье весны. Посредине улицы, щелкая копытами, бегут
маленькие ослики, с мохнатыми ушами, медленно шагают тяжелые лошади, не торопясь,
идут люди, — ясно видишь, что всему живому хочется как можно дольше побыть на солнце,
на воздухе, полном медового запаха цветов.
Мелькают дети — герольды весны, солнце раскрашивает их одежки в яркие цвета;
покачиваясь, плывут пестро одетые женщины, — они так же необходимы в солнечный день,
как звезды ночью.
Человек в светлом костюме имеет странный вид: кажется, что он был сильно грязен и
только сегодня его вымыли, но так усердно, что уж навсегда стерли с него всё яркое. Он
смотрит вокруг полинявшими глазами, словно считая пятна солнца на стенах домов и на
всем, что движется по темной дороге, по широким плитам бульвара. Его вялые губы
сложены цветком, он тихо и тщательно высвистывает странный и печальный мотив, длинные
пальцы белой руки барабанят по гулкому краю стола — тускло поблескивают ногти, — а в
другой руке желтая перчатка, он отбивает ею на колене такт. У него лицо человека умного и
решительного — так жаль, что оно стерто чём-то грубым, тяжелым.
Почтительно поклонясь, гарсон ставит перед ним чашку кофе, маленькую бутылочку
зеленого ликера и бисквиты, а за столик рядом — садится широкогрудый человек с
агатовыми глазами, — щеки, шея, руки его закопчены дымом, весь он — угловат,
металлически крепок, точно часть какой-то большой машины.
Когда глаза чистого человека устало останавливаются на нем, он, чуть приподнявшись,
дотронулся рукою до шляпы и сказал, сквозь густые усы:
— Добрый день, господин инженер.
— Ба, снова вы, Трама!
— Да, это я, господин инженер…
— Нужно ждать событий, а?
— Как идет ваша работа?
Инженер сказал, с маленькой усмешкой на тонких губах:
— Мне кажется — нельзя беседовать одними вопросами, мой друг…
А его собеседник, сдвинув шляпу на ухо, открыто и громко смеется и сквозь смех
говорит:
— О да! Но, честное слово, так хочется знать…
Пегий, шершавый ослик, запряженный в тележку с углем, остановился, вытянул шею и
— прискорбно закричал, но, должно быть, ему не понравился свой голос в этот день, —
сконфуженно оборвав крик на высокой ноте, он встряхнул мохнатыми ушами и, опустив
голову, побежал дальше, цокая копытами.
— Я жду вашу машину с таким же нетерпением, как ждал бы новую книгу, которая
обещает сделать меня умней…
Инженер сказал, прихлебывая кофе:
— Не совсем понимаю сравнение…