Page 54 - Сказки об Италии

синяя гладь, то ласковая и тихая, точно взгляд девушки, то бурная, как сердце женщины,
охваченное страстью, эта пустыня, поглощающая солнце, ненужное рыбам, ничего не родя
от совокупления с живым золотом лучей, кроме красоты и ослепительного блеска, —
коварное море, вечно поющее о чем-то, возбуждая необоримое желание плыть в его даль, —
многих оно отнимает у каменистой и немой земли, которая требует так много влаги у небес,
так жадно хочет плодотворного труда людей и мало дает радости — мало!
Еще мальчишкой Туба, работая на винограднике, брошенном уступами по склону горы,
укрепленном стенками серого камня, среди лапчатых фиг и олив, с их выкованными
листьями, в темной зелени апельсинов и запутанных ветвях гранат, на ярком солнце, на
горячей земле, в запахе цветов, — еще тогда он смотрел, раздувая ноздри, в синее око моря
взглядом человека, под ногами которого земля не тверда — качается, тает и плывет, —
смотрел, вдыхая соленый воздух, и пьянел, становясь рассеянным, ленивым, непослушным,
как всегда бывает с тем, кого море очаровало и зовет, с тем, кто влюбился душою в море…
А по праздникам, рано, когда солнце едва поднималось из-за гор над Сорренто, а небо
было розовое, точно соткано из цветов абрикоса, — Туба, лохматый, как овчарка, катился
под гору, с удочками на плече, прыгая с камня на камень, точно ком упругих мускулов
совсем без костей, — бежал к морю, улыбаясь ему широким, рыжим от веснушек лицом, а
встречу, в свежем воздухе утра, заглушая сладкое дыхание проснувшихся цветов, плыл
острый аромат, тихий говор волн, — они цеплялись о камни там, внизу, и манили к себе,
точно девушки, — волны…
Вот он висит на краю розовато-серой скалы, спустив бронзовые ноги; черные, большие,
как сливы, глаза его утонули в прозрачной зеленоватой воде; сквозь ее жидкое стекло они
видят удивительный мир, лучший, чем все сказки: видят золотисто-рыжие водоросли на дне
морском, среди камней, покрытых коврами; из леса водорослей выплывают разноцветные
«виолы» — живые цветы моря, — точно пьяный, выходит «перкия», с тупыми глазами,
разрисованным носом и голубым пятном на животе, мелькает золотая «сарпа», полосатые
дерзкие «каньи»; снуют, как веселые черти, черные «гваррачины»; как серебряные блюда,
блестят «спаральони», «окьяты» и другие красавицы-рыбы — им нет числа! — все они
хитрые и, прежде чем схватить червяка на крючке глубоко в круглый рот, ловко ощипывают
его маленькими зубами, — умные рыбы!..
Точно птицы в воздухе, плавают в этой светлой ласковой воде усатые креветки,
ползают по камню раки-отшельники, таская за собой свой узорный дом-раковину; тихо
двигаются алые, точно кровь, звезды, безмолвно качаются колокола лиловых медуз, иногда
из-под камня высунется злая голова мурены с острыми зубами, изовьется пестрое змеиное
тело, всё в красивых пятнах, — она точно ведьма в сказке, но еще страшней и безобразнее ее;
вдруг распластается в воде, точно грязная тряпка, серый осьминог и стремительно бросится
куда-то хищной птицей; а вот, не торопясь, двигается лангуст, шевеля длиннейшими, как
бамбуковые удилища, усами, и еще множество разных чудес живет в прозрачной воде, под
небом, таким же ясным, но более пустынным, чем море.
А море — дышит, мерно поднимается голубая его грудь; на скалу, к ногам Туба,
всплескивают волны, зеленые в белом, играют, бьются о камень, звенят, им хочется
подпрыгнуть до ног парня, — иногда это удается, вот он, вздрогнув, улыбнулся — волны
рады, смеются, бегут назад от камней, будто бы испугались, и снова бросаются на скалу;
солнечный луч уходит глубоко в воду, образуя воронку яркого света, ласково пронзая груди
волн, — спит сладким сном душа, не думая ни о чем, ничего не желая понять, молча и
радостно насыщаясь тем, что видит, в ней тоже ходят неслышно светлые волны, и,
всеобъемлющая, она безгранично свободна, как море.
Так проводил он праздники, потом это стало звать его и в будни — ведь когда человека
схватит за сердце море, он сам становится частью его, как сердце — только часть живого
человека, и вот, бросив землю на руки брата, Туба ушел с компанией таких же, как сам он,
влюбленных в простор, — к берегам Сицилии ловить кораллы: трудная, а славная работа,
можно утонуть десять раз в день, но зато — сколько видишь удивительного, когда из синих