Page 44 - Герой нашего времени

– Знаете, княжна, – сказал я с некоторой досадой, – никогда не должно отвергать
кающегося преступника: с отчаяния он может сделаться еще вдвое преступнее… и тогда…
Хохот и шушуканье нас окружающих заставили меня обернуться и прервать мою фразу.
В нескольких шагах от меня стояла группа мужчин, и в их числе драгунский капитан,
изъявивший враждебные намерения против милой княжны; он особенно был чем-то очень
доволен, потирал руки, хохотал и перемигивался с товарищами. Вдруг из среды их отделился
господин во фраке с длинными усами и красной рожей и направил неверные шаги свои прямо
к княжне: он был пьян. Остановясь против смутившейся княжны и заложив руки за спину, он
уставил на нее мутно-серые глаза и произнес хриплым дишкантом:
26
– Пермете… [ ] ну, да что тут!.. просто ангажирую вас на мазурку…
– Что вам угодно? – произнесла она дрожащим голосом, бросая кругом умоляющий
взгляд. Увы! ее мать была далеко, и возле никого из знакомых ей кавалеров не было; один
адьютант, кажется, все это видел, да спрятался за толпой, чтоб не быть замешану в историю.
– Что же? – сказал пьяный господин, мигнув драгунскому капитану, который ободрял
его знаками, – разве вам не угодно?.. Я таки опять имею честь вас ангажировать pour mazure…
[ 27 ] Вы, может, думаете, что я пьян? Это ничего!.. Гораздо свободнее, могу вас уверить…
Я видел, что она готова упасть в обморок от страху и негодования.
Я подошел к пьяному господину, взял его довольно крепко за руку и, посмотрев ему
пристально в глаза, попросил удалиться, – потому, прибавил я, что княжна давно уж
обещалась танцевать мазурку со мною.
– Ну, нечего делать!.. в другой раз! – сказал он, засмеявшись, и удалился к своим
пристыженным товарищам, которые тотчас увели его в другую комнату.
Я был вознагражден глубоким, чудесным взглядом.
Княжна подошла к своей матери и рассказала ей все, та отыскала меня в толпе и
благодарила. Она объявила мне, что знала мою мать и была дружна с полдюжиной моих
тетушек.
– Я не знаю, как случилось, что мы до сих пор с вами незнакомы, – прибавила она, – но
признайтесь, вы этому одни виною: вы дичитесь всех так, что ни на что не похоже. Я надеюсь,
что воздух моей гостиной разгонит ваш сплин… не правда ли?
Я сказал ей одну из тех фраз, которые у всякого должны быть заготовлены на подобный
случай.
Кадрили тянулись ужасно долго.
Наконец с хор загремела мазурка; мы с княжной уселись.
Я не намекал ни разу ни о пьяном господине, ни о прежнем моем поведении, ни о
Грушницком. Впечатление, произведенное на нее неприятною сценою, мало-помалу
рассеялось; личико ее расцвело; она шутила очень мило; ее разговор был остер, без
притязания на остроту, жив и свободен; ее замечания иногда глубоки… Я дал ей
почувствовать очень запутанной фразой, что она мне давно нравится. Она наклонила головку
и слегка покраснела.
– Вы странный человек! – сказала она потом, подняв на меня свои бархатные глаза и
принужденно засмеявшись.
– Я не хотел с вами знакомиться, – продолжал я, – потому что вас окружает слишком
густая толпа поклонников, и я боялся в ней исчезнуть совершенно.
– Вы напрасно боялись! Они все прескучные…
– Все! Неужели все?
Она посмотрела на меня пристально, стараясь будто припомнить что-то, потом опять
слегка покраснела и, наконец, произнесла решительно: все!

26 Позвольте… (от франц. pemetter.)

27 на мазурку… (франц.).