Page 154 - Мертвые души
P. 154

шапку.

                     “Мертвые души”, произнесла <во> в<сех> о<тношениях> приятная дама: “есть больше
               ничего,  как  выдумка  для  прикрытия,  а  настоящее  дело  вот  в  чем:  он  хочет  увезти
               губернаторскую дочку”.

                     Это  заключение,  точно,  было  никак  неожиданно  и  уж  совершенно  необыкновенно.
               Просто приятная дама, [Вместо “Ну, слушайте же ~ Просто приятная дама”:

                     “Поверьте мне, Софья Ивановна”, произнесла тоже почтенная дама, почти в полголоса и
               с видом необыкновенной таинственности: “что мертвые души и Коробочка, это всё нарочно,
               только для прикрытия, а настоящее его намерение: он хочет увезти губернаторскую дочку и
               перевенчаться с нею в первой церкви”.

                     Это  никаким  образом  неожиданное  заключение,  сделанное  тоже  почтенною  дамою,
               было, точно, уж и нельзя сказать как необыкновенно.

                     Почтенная дама] услышав это, так и окаменела на месте. Побледнела, побледнела, как
               смерть,  и  точно,  перетревожилась  во  всех  отношениях.  “Вот  уж  точно  чрезвычайное
               раскрытие”, вскрикнула она, всплеснув руками: “уж этого я бы никак не могла предполагать”.

                     “А я, признаюсь, как только вы открыли рот, уже смекнула, в чем дело”.

                     “Ах,  боже  мой,  как  же  это,  право,  странно…  ”[“А  я,  Софья  Ивановна,  всегда  это
               предполагала”.]

                     “Но  каково  же  после  этого  институтское  воспитание,  Анна  Григорьевна.  Ведь  вот
               невинность”.

                     “Какая невинность! Я слышала собственными ушами, как она говорила такие речи, что,
               признаюсь, у меня не станет духа произнести их”.

                     “А мужчины от нее без ума. А она, признаюсь, по мне…”

                     “Манерна нестерпимо”.

                     “Ах, Анна Григорьевна, что вы говорите: она как статуя, и никакого выражения”.

                     “Ах, как манерна! Боже, как манерна! У, как манерна! Кто выучил ее таким манерствам,
               я не знаю. Но до сих пор я не видела женщины, в которой было бы столько жеманства”.

                     “Но я могу вас уверить, Анна Григорьевна, что она [как] статуя и бледна, как смерть”.

                     “Не говорите, даже не бледна, а румянится безбожно”.

                     “Уж  этого-то  нельзя  никак  сказать,  чтобы  она  румянилась.  Ах,  Анна  Григорьевна,
               помилуйте,  это  мел;  мел,  мел,  чистейший  мел”.[Вместо  “Ах,  Анна  Григорьевна  ~ мел”:  а.
               Право  мне  странно  слышать  от  вас  подобные  слова.  Это  нужно  видеть  только,  нужно
               взглянуть только: это мел, мел, мел, чистейший мел. ]

                     ] На полях начато: Не спорьте, моя] “Ах, румянится [вы не можете себе представить]
               нестерпимо румянится. Я сидела возле нее: румянец в палец толщиной так и отваливается
   149   150   151   152   153   154   155   156   157   158   159