Page 165 - Мертвые души

разговорах его ничего не было такого, которое бы показывало человека с буйными
поступками. Вдруг почтмейстер, который оставался несколько минут погруженный в какое-то
размышление, вследствие ли внезапного вдохновения, осенившего его, или чего иного,
вскрикнул вдруг совершенно неожиданно: “Знаете ли, господа, кто это?” Голос, которым он
произнес это, заключал в себе что<-то> такое[Начало главы “Собравшись ~ в себе что-то
такое” — автограф, заменивший не сохранившиеся листы предыдущей редакции. Здесь
автограф прерывается и продолжается основной текст рукописи, начало которого не
согласовано с окончанием автографа. ] <твер?>дый и даже некоторым образом
торжественный, произвел потрясение электрическое и заставил всех вскрикнуть в одно слово:
а кто?

“Это, господа, сударь мои, никто другой, как капитан Копейкин”. А когда все спросили,
кто же такой этот капитан Копейкин, то почтмейстер выразился так: “Так вы не знаете, кто
таков капитан Копейкин?”

Все отвечали отрицательно. — “Капитан Копейкин”, сказал почтмейстер, открывши
свою табакерку только в половину, из боязни, чтобы кто-нибудь из соседей не запустил туды
своих пальцев, в чистоту которых он плохо верил, и даже приговаривал: “Знаем, батюшка, вы
с пальцами своими наведываетесь в разные места, а табак вещь, требующая чистоты”. —
“Капитан Копейкин”, повторил он, уже понюхавши табаку, встряхнувши рукой и потом
щелкнувши пальцем: [понюхавши табаку и встряхнувши пальцами с небольшим прищелком]
“да вить это, если рассказывать вам, так это выдет т. е. презанимательная даже для писателя
какого-нибудь эдакая, понимаете, поэма целая”.

Все присутствующие изъявили желание узнать эту историю или, как выразился
почтмейстер, презанимательную для писателя целую поэму, и почтмейстер начал так. [Вместо
“презанимательную ~ начал так”: для писателя целую поэму. ]

ПОВЕСТЬ О КАПИТАНЕ КОПЕЙКИНЕ

“После кампании 12-го года, сударь ты мой”, — так начал почтмейстер, несмотря на то,
что в комнате сидел не один сударь, а целых шестеро, “после кампании двенадцатого года
вместе с раненными прислан был и капитан Копейкин. Там под Красным, или под Лейпцигом
что ли, только, сударь, вы можете себе представить, ему оторвало и руку и ногу. Ну, тогда еще
не сделано было насчет раненных никаких знаете эдаких распоряжений. Этот какой-нибудь
инвалидный капитал был уже заведен, можете вообразить себе, гораздо после. Капитан
Копейкин видит: нужно работать бы — только рука-то у него, понимаете, левая. Наведался
было домой к отцу: отец говорит: “мне нечем тебя кормить; я, можете представить себе, сам
едва достаю хлеб”. Вот мой капитан Копейкин решился отправиться, сударь мой, в Петербург,
чтобы просить государя, что не будет ли какой монаршей милости, что вот мол так и так, в
некотором роде так сказать, жизнью жертвовал…[что вот мол проливал кровь, не щадил
жизни…] Ну, там как-то знаете с обозами или фурами казенными, — словом, сударь мой,
дотащился он кое-как[дотащился кое-как] до Петербурга. Ну, можете представить себе,
эдакой, какой-нибудь, т. е., капитан Копейкин и очутился вдруг в столице, [в эдакой столице]
подобной которой, [которой подобной] так сказать, нет в мире. Вдруг перед ним свет, эдакое,
так сказать, некоторое поле жизни, и при том в таком большущем колиберу. [Вместо “Вдруг ~
колиберу”: Свет, или поле жизни так сказать, некоторое вдруг перед ним такого большого
колиберу. ] Как сказочная Шахеразада, понимаете, эдакая. Вдруг какой-нибудь эдакой,
можете себе представить, Невский проспект, или там, знаете, какая-нибудь Гороховая, чорт
возьми, или там эдакая какая-нибудь Литейная. Там шпиц эдакой какой-нибудь, понимаете, в
воздухе; мосты там висят эдаким чортом, можете представить себе, без всякого т. е.
прикосновения — словом, [“словом” вписано. ] Семирамида, сударь мой, да и полно.