Page 185 - Мертвые души

известие. Позвольте узнать вашу квартиру, вам беспокоиться нечего самим, всё будет
принесено к вам на дом”. Так что проситель, очарованный приятными поступками и учтивым
обхождением, возвращался домой чуть не в восторге, приговаривая: “вот наконец, человек,
каких бы надо побольше на подобных местах! Как приятно встретить такого благородного и
бескорыстного человека!” Только ожидает проситель день — не приносят ничего к нему на
дом. “Ну, сегодня, верно, он занят, что-нибудь помешало”. Но на другой день нет никакого
известия, на третий — тоже. Проситель решается итти сам в канцелярию, расспрашивает
писарей и разную мелюзгу и узнает, что дело и не начиналось. Он к начальнику: “Ах,
извините”, говаривал Чичиков, весьма приятно и дружественно схватив за руки просителя: “у
нас было столько дел, но будьте покойны совершенно, завтра же будет сделано всё и
принесено к вам прежде обеда”. И всё это выражалось с самыми обворожительными
движениями. Если при этом распахивалась как-нибудь пола халата, то рука в ту же минуту
придерживала эту полу, словом, всё было в самом пристойнейшем виде. А между тем
проситель у себя на дому ждал день, другой — известие не приносится на дом; он берется,
наконец, за ум: “да полно, нет ли здесь чего?” Расспрашивать того, другого — говорят, нужно
дать писарям. “Помилуйте, помилуйте, почему ж не дать: я готов, [Помилуйте, я готов] из
пустяков да стал бы я длить дело, почему ж не дать секретарям четвертак, другой”. — “Нет, не
четвертак, а беленькую”, отвечают. “Как беленькую писарям! Да ведь тут всего писанных три
строки”. — “Да писарям-то”, отвечают, “четвертак и придется, а остальное пойдет
начальнику”. — “Так вот что”, говорит проситель, скребя рукой у себя в голове и давши себе
от души название дурака: “так зачем же, чорт возьми, я даром сидел две недели”. И ворчит он,
полный нехорошего расположения духа, браня[бранит] на чем стоит свет изменившийся
порядок вещей. Что прежде было, по крайней мере, известно, что принес-де
правителю[Вместо “Что прежде ~ правителю”: Прежде ~ принес правителю] красную — да и
дело в шляпе; а теперь беленькую, да еще провозишься две недели, чорт бы побрал все
облагороженные[чорт бы побрал все эти благородные и облагороженные] обхождения и
обращения чиновников. Впрочем, в этом нечего винить Чичикова, он поступал сообразно с
веком; не один он выиграл[сообразно с веком; очень многие кроме <н>его не только не
потерпели, но значительно выиграли] чрез преследование взятков, ибо выгод все-таки
предстоит ничуть не меньше, может быть даже и больше, а взяточником никто не назовет,
напротив, всякой скажет: “О! он честнейший, благороднейший человек, но секретари
мошенники”, почти то же, что Мироны. Мироны в стороне, как сказал Крылов. Скоро
представилось герою нашему новое поле для извлечения выгод: [Вместо “ибо выгод ~
извлечения выгод”: ибо выгод-то настоящих не потеряли, а взяточниками их никто не назовет,
напротив, они известны за честнейших и благороднейших людей, только что разве секретари
мошенники, и выйдет: Мироны в стороне, как сказано Крыловым. Скоро судьба или, как
говорится, счастие представила герою нашему новое гораздо обширнейшее поле и выгоднее и
наживнее вместе. Именно] составилась комиссия постройки храма божия. В эту комиссию
пристроился и герой наш и оказался весьма скоро одним из самых деятельных членов.
Комиссия, как водится, подвизаясь с ревностию и усердием, приступила к делу. Но климат что
ли мешал или огромность храма была причиною, [была тому причиною] только целые четыре
года они ровняли всё еще одно только место[четыре года ровняли они место] для фундамента,
а всё еще ни один кирпич не был выведен, но зато явление случилось другого рода:
фундамента не вывели, а в других частях города очутилось у каждого члена комиссии по
каменному дому в три этажа, весьма недурной гражданской архитектуры. Чиновники уже
начинали благоденствовать и многие заводиться семейством, как вдруг внезапно прежний
начальник был сменен, а на место его прислан другой, человек военный, прямой и в душе,
точно, [в душе своей действительно] враг всякого интереса, взяток и всего, что называется в
обширном смысле неправдой. Новый начальник принялся за всё, как водится, со всею
надлежащею строгостию, потребовал отчеты, увидел запутанность, на каждом шагу недочеты,
везде недостающие суммы, и не мог при этом не остановить внимания на новые здания
приятной гражданской архитектуры, украшавшие город. Тут же произведено следствие по