Page 197 - Мертвые души

и в ус не дует. Слова-то ему эти как горох к стене. [в стену] Шум поднялся[поднял] такой, —
всех распушил! всех там этих, секретарей, [этих правителей (зач. ценз.)] всех начал
откалывать и гвоздить: да вы, говорит, то, говорит! да вы, говорит, это, говорит! да вы,
говорит, обязанностей своих не знаете! да вы, говорит, законопродавцы, говорит! Всех
отшлепал. Там какой-то чиновник, [Вместо “Там какой-то чиновник”: Генерал там (ценз.
испр.)] понимаете, подвернулся из какого-то, даже вовсе постороннего ведомства — он
судырь мой, и его! Бунт поднял такой. Что прикажешь делать с эдаким чортом? Начальник
видит: нужно прибегнуть, относительно так сказать, к мерам строгости. “Хорошо, говорит,
если вы не хотите довольствоваться тем, что дают вам, и ожидать спокойно в некотором роде
здесь в столице решенья вашей участи, так я вас препровожу на место жительства. Позвать,
говорит, фельдъегеря, препроводить его на место жительства!” А фельдъегерь уж там,
понимаете, за дверью и стоит: трех-аршинный мужичина какой-нибудь, ручища у него,
можете вообразить, самой натурой устроена для ямщиков — словом, дантист эдакой… Вот
его раба божия в тележку, да с фельдъегерем. Ну, Копейкин думает, по крайней мере не нужно
платить прогонов, спасибо и за то. Едет он, судырь мой, на фельдъегере, да, едучи на
фельдъегере, в некотором роде, так сказать, рассуждает сам себе: “Хорошо, говорит,
вот[Хорошо, вот] ты мол говоришь, чтобы я сам себе поискал средств и помог бы, — xopoшo,
говорит, я, говорит, найду средства!” Ну уж как там[как только] его доставили на место и куда
именно привезли, ничего этого неизвестно. Так, понимаете, и слухи о капитане Копейкине
канули в реку забвения, в какую-нибудь эдакую Лету, как называют поэты. Но позвольте,
господа, вот тут-то и начинается, можно сказать, нить завязки романа. Итак, куда делся
Копейкин, неизвестно, но не прошло, можете представить себе, двух месяцев, как появилась в
рязанских лесах шайка разбойников, и атаман-то этой шайки был, судырь мой, никто
другой…

<ПРЕДИСЛОВИЕ КО ВТОРОМУ ИЗДАНИЮ>
К ЧИТАТЕЛЮ ОТ СОЧИНИТЕЛЯ

Кто бы ты ни был, мой читатель, на каком бы месте ни стоял, в каком бы звании ни
находился, почтён ли ты высшим чином или человек простого сословия, но если тебя
вразумил бог грамоте и попалась уже тебе в руки моя книга, я прошу тебя помочь мне.

В книге, которая перед тобой, которую, вероятно, ты уже прочел в ее первом издании,
изображен человек, взятый из нашего же государства. Ездит он по нашей русской земле,
встречается с людьми всяких сословий, от благородных до простых. Взят он больше затем,
чтобы показать недостатки и пороки русского человека, а не его достоинства и добродетели, и
все люди, которые окружают его, взяты также затем, чтобы показать наши слабости и
недостатки; лучшие люди и характеры будут в других частях. В книге этой многое описано
неверно, не так как есть, и как действительно происходит в русской земле, потому что я не мог
узнать всего: мало жизни человека на то, чтобы узнать одному и сотую часть того, чту
делается в нашей земле. Притом, от моей собственной оплошности, незрелости и
поспешности произошло множество всяких ошибок и промахов, так, что на всякой странице
есть, чту поправить: я прошу тебя, читатель, поправить меня. Не пренебреги таким делом.
Какого бы ни был ты сам высокого образования и жизни высокой, и какою бы ничтожною ни
показалась в глазах твоих моя книга, и каким бы ни показалось тебе мелким делом ее
исправлять и писать на нее замечания, — я прошу тебя это сделать. А ты, читатель невысокого
образования и простого звания, не считай себя таким невежею, чтобы ты не мог меня
чему-нибудь поучить. Всякой человек, кто жил и видел свет и встречался с людьми, заметил
что-нибудь такое, чего другой не заметил, и узнал что-нибудь такое, чего другие не знают. А
потому не лиши меня твоих замечаний: не может быть, чтобы ты не нашелся чего-нибудь
сказать на какое-нибудь место во всей книге, если только внимательно прочтешь ее.