Page 244 - Мертвые души

доброго, еще меж вами, пожалуй, найдутся и так называемые патриоты, которые скажут: да
ведь это всё наше, ведь это всё грехи русские. Хорошо ли выставлять это? Что скажут
иностранцы? Это[Далее начато: а. напоминает очень доброго; б. доброго одного философа]
напоминает даже двух обитателей одного уголка России: [Далее начато: одного в своем роде]
одного — отца, человека доброго[одного — отца, доброго человека, всегда в халате с трубкой]
по характеру, решительно мирного, который весь век провел в куреньи трубки; другого —
сына, тоже не злого человека, но характера [совершенно] воинственного, который никого не
оставлял в покое во всем околотке. [На обороте листа запись: Силы двадцать лет кипели в нем
слишком, только он никак не мог минуты оставаться без какого-нибудь гимнастического] —
“Побранил бы сына больше, — говорил отец, [Далее начато: да ведь сейчас узнают люди.
Пусть уж его так остается собакой, а то <3 нрзб.> не без пользы] — да наедине-то его не
пристыдишь, [a так, чтобы] заговоришь громко, все люди узнают; пусть уж его так остается
собакой”.

И после этого отец [по своему обычаю] закуривал трубку, вновь отправлялся ходить по
комнате. [Над строкой вписано: насчет рождения зверя. На обороте листа ряд записей к этому
тексту: 1) а. Ходя по комнате и беспрестанно размышляя об одном вопросе, с давнего времени
остановившем его внимание: почему-де зверь родится нагишом, а не так, как птица в яйце; б.
Ходя по комнате и беспрестанно размышляя об одном вопросе, который один умел
останавливать его внимание: почему-де зверь родится нагишом, а не так вместе с яйцом, как
птица. 2) желательно знать, как толста была бы скорлупа, если бы зверь выходил из яйца. Ведь
я думаю, потолще, чем в палец. 3) а. а ведь однако ж скорлупа для зверя должна быть куда
потолще, <чем> на гусином яйце; б. а ведь однако ж скорлупа для звериного яйца должна быть
очень толста, в палец толщиною по крайней мере. ] Я просто говорю вам, читатель, что на
душе, и не в силах польстить вам и сказать неправду. Кто же вам должен говорить правду, как
не автор? Вы боитесь глубоко устремленного взора. Вы робеете сами устремить на что-нибудь
глубокий взор; вы любите по всему скользнуть[Далее начато: и пройти и не] недумающими
глазами. [На обороте листа запись: не думающими глазами поглядеть на божий мир, по всему
скользнуть, по всему пробежать слегка] Вы посмеетесь, может быть, от души над [моим]
Чичиковым, может быть, чего доброго, похвалите статью и автора, и каждый из вас с
удвоившеюся гордостью подумает о себе, самодовольная усмешка долго сохранится в устах
ваших. [подумает о себе, и ни один из нов<?>] Скажете: в самом деле, престранные[Скажете:
ведь этакие странные] и смешные бывают люди, да и подлецы при этом не малые. А огорчит
вас полный смирения, с которым познакомило мир [чудное] святое, божественное
христианство, ни один из вас не устремит в глубину собственной души, не углубит мысленно
сей тяжелый вопрос: [ни один из вас не обратит к себе [сказавши] не углубит мысленно
вопрос] а нет ли во мне самом какой-нибудь части Чичикова? Как бы не так. Напротив, если в
это время по улице пройдет какой-нибудь человек, чину нельзя сказать, чтобы большого,
однако ж не так, чтобы малого, он толкнет в ту же минуту соседа и скажет, [Напротив, если в
это время по улице мимо вас пройдет какой ваш знакомый, вы толкнете тут же под руку
соседа. Над строкой записано: Попробуй, пройди только в это время по улице] чуть не
фыркнувши от смеха: Смотри, смотри, вот Чичиков, Чичиков пошел![Далее начато: Уж куда
<3 нрзб.>] и потом, как ребенок, позабывши [собственный чин, может быть тоже] всякое
приличие, надлежащее его собственному чину, побежит за ним вслед, поддразнивая его сзади
и произнесши несколько раз [так, чтобы тот даже несколько услышал] <1 нрзб.>: Чичиков,
Чичиков, Чичиков!

Но мы стали говорить довольно громко, а между тем позабыли, что герой[Вместо “Но
мы стали ~ герой”: а. Но лучше прекратить нам наше толки, потому что герой; б. Но мы
заговорились неосторожно немного позабыли, что герой; в. Как в тексте. ] наш, который спал
во всё то время, как рассказывалась его повесть, уже давно проснулся и, стало быть, очень
легко может услышать так часто повторяемое его имя, [легко может статься, что даже