Page 649 - Мертвые души

ваше превосходительство]

“Как так?”

“Да вот, ваше превосходительство, как”. Тут Чичиков осмотрелся и, увидя, что
камердинер с лаханкою вышел, начал так: “Есть у меня дядя, дряхлый старик. У него триста
душ и, кроме меня, наследников никого. Сам управлять именьем, по дряхлости, не может, а
мне не передает тоже. И какой странный приводит резон: “Я”, говорит, “племянника не знаю;
может быть, он мот. Пусть он докажет мне, что он надежный человек, пусть приобретет
прежде сам собой триста душ, тогда я ему отдам и свои триста душ”.

“Какой дурак!”

“Справедливо изволили заметить, ваше превосходительство. Но представьте же теперь
мое положение”. Тут Чичиков, понизивши голос, стал говорить [Вместо “Тут ~ говорить”
было: и понизив голос, стал он говорить. ] как бы по секрету. “У него в доме, ваше
превосходительство, есть ключница, а у ключницы дети. Того и смотри, всё перейдет им”.

“Выжил глупый старик из ума и больше ничего”, сказал генерал. “Только я не вижу, чем
тут я могу пособить”.

“Я придумал вот что. Теперь, покуда новые ревижские сказки не поданы, у помещиков
больших имений наберется не мало, на ряду с душами живыми, отбывших и умерших. Так,
если, например, ваше превосходительство передадите мне их в таком; виде, как бы они были
живые, с совершеньем купчей крепости я бы тогда эту крепость представил старику и он, как
ни вертись, а наследство бы мне отдал”.

Тут генерал разразился таким смехом, каким вряд ли когда смеялся человек. Как был, так
и повалился он в кресла. Голову забросил назад и чуть не захлебнулся. Весь дом
встревожился. Предстал камердинер. Дочь прибежала в испуге.

“Папа, что с тобой случилось?”

“Ничего, друг мой. Ха, ха, ха! Ступай к себе, мы сейчас явимся обедать. Ха, ха, ха!”

И, несколько раз задохнувшись, вырывался с новою силою генеральский хохот,
раздаваясь от передней до последней комнаты, в высоких, звонких генеральских покоях.

Чичиков с беспокойством ожидал конца этому необыкновенному смеху.

“Ну, брат, извини: тебя сам чорт угораздил на такую штуку. Ха, ха, ха! Попотчивать
старика, подсунув ему мертвых. Ха, ха, ха, ха! Дядя-то, дядя! В каких дураках дядя! Ха, ха, ха,
ха!”

Чичиков находился несколько даже в конфузном положении: тут же стоял камердинер,
разинувши рот и выпуча глаза.

“Ваше превосходительство! Ведь смех этот выдумали слезы”, сказал он.

“Извини, брат! Ну, уморил. Да я бы пятьсот тысяч дал за то только, чтобы посмотреть на
твоего дядю в то время, как ты поднесешь ему купчую на мертвые души. Да что, он слишком
стар? Сколько ему лет?”