Page 686 - Мертвые души

расшевелить тебя. [Далее было: Ты просто заснул] У тебя душевная спячка. Ты, просто,
заснул. И заснул не от пресыщения или усталости, но от недостатка живых впечатлений и
ощущений. Вот я совершенно напротив. Я бы очень желал не так живо чувствовать и не так
близко принимать к сердцу всё, что ни случается”.

“Вольно ж принимать всё близко к сердцу”, сказал Платон. “Ты выискиваешь себе
беспокойства и сам сочиняешь себе тревоги”.

“Как сочинять, когда и без того на всяком шагу неприятность?” сказал Василий.
“Слышал ты, какую без тебя сыграл с нами штуку Леницын? — Захватил пустошь нашу, где
красная горка”.

“Не знает, потому и захватил”, сказал Платон: “человек новой, только что приехал из
Петербурга, — ему нужно объяснить, растолковать”.

“Знает, очень знает. Я посылал ему сказать, но он отвечал грубостью”.

“Тебе нужно было съездить самому растолковать. Переговори с ним сам”.

“Ну, нет. Он чересчур уже заважничал. Я к нему не поеду. Поезжай, если хочешь, ты”.

“Я бы поехал, [Перед “Я бы” было начато: Да ведь] но ведь я не мешаюсь. Он может меня
и провести, и обмануть”.

“Да если угодно, так я поеду”, сказал Чичиков.

Василий взглянул на него и подумал: “Экой охотник ездить”.

“Вы мне подайте только понятие, какого рода он человек”, сказал Чичиков: “и в чем
дело”.

“Мне совестно наложить на вас такую неприятную комиссию, потому что одно
изъяснение с таким человеком для меня уже неприятная комиссия. Надобно вам сказать, что
он из простых, мелкопоместных дворян нашей губернии, выслужился в Петербурге, вышел
кое-как в люди, женившись там на чьей-то побочной дочери, [на чьей-то дочери] и
заважничал. Задает здесь тону. Да у нас в губернии, слава богу, народ живет не глупый. Мода
нам не указ, а Петербург не церковь”.

“Конечно”, [Перед “Конечно” было начато: А дело-то в чем] сказал Чичиков: “а дело в
чем?”

“А дело, по-настоящему, вздор. У него нет достаточно земли, ну, он и захватил чужую
пустошь; то есть он рассчитывал, что она не нужна, и о ней хозяева <забыли>. А у нас, как
нарочно, уже испокон века собираются крестьяне праздновать там красную горку. По
этому-то поводу я готов пожертвовать лучше другими, лучшими землями, чем отдать ее.
Обычай для меня святыня”.

“Стало быть, вы готовы уступить ему другие земли?”

“То есть, если бы он не так со мной поступил; но он хочет, как я вижу, знаться судом.
Пожалуй, посмотрим, кто выиграет. Хоть на плане и не так ясно, но свидетели-старики еще
живы и помнят”. [но есть свидетели-старики]