Page 702 - Мертвые души

“Ваше сиятельство, я мерзавец и последний негодяй”, сказал Чичиков голосом [Не
дописано. ] “Я действительно лгал, я не имел ни детей, ни семейства; но, вот бог свидетель, я
всегда хотел иметь жену, исполнить долг человека и гражданина, чтобы действительно потом
заслужить уваженье граждан и начальства. Но что за бедственные стечения обстоятельств.
[Далее начато: Потом] Кровью, ваше сиятельство, кровью нужно было добывать насущное
существование. На всяком шагу соблазны и искушенье… враги, и губители, и похитители. Вся
жизнь была точно вихорь буйный или судно среди волн по воле ветров. [точно судно среди
волн морских] Я человек, ваше сиятельство”.

Слезы вдруг хлынули ручьями из глаз его. Он повалился в ноги князю так, как был: во
фраке наваринского пламени с дымом, в бархатном жилете, атласном галстуке, чудесно
сшитых штанах и [Далее начато: ударился лбом] головной прическе, изливавшей ток сладкого
дыханья первейшего одеколона. [а. в бархатном жилете с атласным <галстуком>, новых
штанах и причесанных волосах, изливавших чистый запах одеколона; б. в бархатном жилете с
атласным <галстуком>, новых штанах и причесанных волосах, изливавших сладкое дыханье
первейшего одеколона]

“Поди прочь от [Далее начато: взять в] меня. Позвать, чтобы его взяли, солдат”, сказал
князь взошедшим.

“Ваше сиятельство!” [Далее начато: сказал] кричал <Чичиков> и обхватил обеими
руками сапог князя. [Далее было: Не сойду я с места, покуда не получу милость]

Чувство содроганья пробежало по всем жилам <князя>. “Подите прочь, говорю вам”,
сказал он, усиливаясь вырвать свою ногу из объятья Чичикова.

“Ваше сиятельство, [Далее начато: ради суп<руги>] не сойду с места, покуда не получу
милости”, говорил <Чичиков>, не выпуская, сжимая сапог князя к груди и проехавшись,
вместе с ногой, по полу во фраке [вместе с ним по полу вместе с фраком] наваринского
пламени и дыма. [Далее начато: Прочь]

“Подите, говорю вам”, говорил он с тем неизъяснимым чувством отвращенья, какое
чувствует человек при виде безобразнейшего насекомого, которого нет духу раздавить ногой.
Он встряхнул так, что Чичиков почувствовал удар сапога в нос, губы и округленный
подбородок, но не выпустил [удар сапога в щеку, приятно округленный подбородок и зубы.
Но он не выпустил] сапога и еще <с> большей силой держал <его> [В подлиннике: ее] в своих
объятиях. [Далее начато: Жан<дармы>] Два дюжих жандарма в силах оттащили его и, взявши
под руки, повели через все комнаты. Он был бледный, убитый, в том бесчувственно-страшном
состоянии, в каком бывает человек, видящий [Далее начато: неизбеж<ную>] перед собою
черную, неотвратимую смерть, это [Далее начато: а. противное человеку; б. противное
естеству нашему страшилище] страшилище, противное естеству нашему, В самых дверях
[Перед “В самых дверях” было начато: Вдруг] на лестницу на встречу Муразов. Луч надежды
вдруг скользнул. В один миг, с силой неестественной, вырвался он из рук обоих жандармов и
бросился в ноги изумленному старику. [Далее начато: Павел Иванович]

“Батюшка, Павел Иванович, что с вами?”

“Спасите, ведут в острог, на смерть”. Жандармы схватили его и повели, не дали даже и
услышать.

Промозглый, сырой чулан с запахом сапогов и онуч [Далее начато: который]
гарнизонных солдат, некрашенный стол, два скверных стула, с железной решеткой окно,