Page 123 - Небесные спутники айнов. Осипова М. В., Мамчева Н. А.

Раздел II. Птицы в образцах устного народного творчества айнов
в когтях женщину, мужчина не испугался, выстрелил из лука стрелой с железным наконеч-
ником и убил птицу. Называлось и место падения убитой кōри — недалеко от села Кондон,
расположенное на реке Девятке, притоке Горина, потому что там, где растеклась ее кровь,
ничего не растет 370 . Кроме того, С.В. Березницким в качестве примера приводится предание,
где кōри («и птица — не птица, и утка — не утка»), испугавшись вида человеческой крови,
исчезла. По мнению ученого, мифы, связанные с боязнью злых духов человеческой крови,
имеют древнее происхождение 371 .
Еще одним моментом в сказаниях о кōри, представляющим интерес, является упомина-
ние о потреблении мяса убитой птицы в пищу. Если в нанайских сказаниях просто пере-
числяется, какой род какую часть получил — например, заднюю часть колена птицы полу-
чил род Заксор, верхнюю часть колена — род Бельды, грудь — Тумали, задняя часть
досталась Онинка, а живот — роду Ходжер, — то дележ частей убитой птицы между ороч-
скими родами происходил согласно их иерархии. Если людям была выделена неподобаю-
щая занимаемому родом положению часть, то это вызывало смертельную обиду. У орочей
и удэгейцев определенных родов (Намунка, Пунэдинка, Самандзига) кōри считалась тоте-
мом и прародителем, а у уильтинского рода Ториса — покровителем. В.А. Аврорин
и Е.П. Лебедева высказали предположение о том, что образ этой птицы и связанный с ним
культ является отголоском тотемического культа, перешедшим в шаманизм. М.Д. Симо-
нов допускал, что кōри в образе орла или ворона могла быть мифическим первопредком,
так как, являясь сыном Божественного Неба Эндули (Эндури), создала для людей в Миро-
вом океане землю 372 .
Но каким образом кōри могла стать прародителем отдельных родов тунгусо-маньчжу-
ров? Записанная от нанайской сказительницы легенда объясняет происхождение чело-
века от мифозоя. Дело в том, что бездетная женщина обратилась к шаману за помо-
щью — добыть ей душу ребенка омя. Но шаману не удалось украсть такую душу
у земной женщины, и тогда он решил взять ее у мифической птицы: «Подкрался к древ-
ней птице шаман, с переносицы через голову ее отодрал полоску вместе с птенцом-ду-
шой — омя. Домой прилетел, отдал заказчице добычу». Родила женщина ребенка, но на
его спине от шеи и до пояса росла черная шерсть, что указывало на его происхождение
от мифозоя 373 .
Образ кōри, как в случае с добрым айнским мифозоем кесорап камуй, не так однозна-
чен — эта птица могла совершать не только злые, но и добрые поступки. Так, нанайская
сказка рассказывает о том, как кōри-охранник певчих птиц, прикованная железной цепью
к волшебному небесному дереву, устав от этой обязанности, попросила юношу-мэргэна
освободить ее, пообещав прийти на помощь, когда он этого потребует. И молодой человек
освободил птицу. Существует еще одни вариант предания, в котором человек отпустил
кōри на волю. Случилось это после того, как мэргэн победил ее, взяв с птицы клятву «ни-
когда не убивать людей, пожирать их, пить человеческую кровь». Сказка заканчивалась
словами, что «с тех пор эта птица никогда не нападала на людей». Есть другое окончание
этой сказки, когда кōри дарит отпустившему ее юноше свое волшебное железное перо, ко-

370 Аврорин, Лебедева 1978: 132; Штернберг 1933: 503; Нанайский фольклор 1996: 421–423.
371 Березницкий 2003а: 114.
372 Миссонова 2013: 194; Аврорин, Лебедева 1978: 43, 57–58; Фольклор удэгейцев 1998: 364.
373 Чадаева 1990: 189–190.
121