Page 94 - Когда я буду морем. Виктория Ц.

крывает кастрюлю крышкой и ставит на гудящую раска-
ленную печь. Словно наяву она открывала крышку, вды-
хала сытный запах и лопаткой набирала кашу в тарелку.
На этом месте она просыпалась и несколько блажен-
ных секунд ощущала аромат вареного риса. В плохие
дни сон длился дольше, и тогда перед ней появлялась
странная бесформенная фигура. Маленькие пухлые
руки тянулись к Ок Суль из-под черного одеяния, низко
надвинутая на лоб соломенная шляпа скрывала лицо, от
тихого неразборчивого шепота холодела кровь. Ок Суль
пятилась, роняла тарелку на пол, всплескивала руками
и бросалась собирать кашу с пола. Она просыпалась,
ощущая на ладонях жар горячего риса.
Лишь один раз она позволила себе спросить у Сан
Иля, кто приходил к ним в ту ночь. Хотела найти того
человека и кинуться в ноги, умоляя спасти семью от го-
лодной смерти. Но муж лишь глянул на нее исподлобья,
и она осеклась на полуслове.
Пожалуй, сегодня она позволит себе кусочек лепеш-
ки, иначе Сан Иль поймет, что она ничего не ест днем.
Отдохнет немного и пойдет в лавку отоваривать тало-
ны. На месяц на взрослого человека дают сто грамм
жира, полкило крупы, столько же мяса и сахара, пачку
чая. А мыла она получит целых четыреста граммов —
шахтерам полагается двойная норма.
Она вгрызается зубами в тесто, делает глоток воды и
ждет, когда твердая лепешка размягчится во рту. Теперь
можно долго-долго жевать, ощущая языком мучную сла-
дость. Слюна превращает лепешку в жидкое месиво, и
Ок Суль проглатывает его с сожалением.
Пригладив волосы и надев старенькую куртку, она
выходит из дома. Ок Суль с опаской сторонится свет-
ловолосых мужчин, а те и не думают смотреть на мед-
ленно бредущую худенькую женщину в расквашенных,
стоптанных ботинках.

92