Page 208 - И жили люди на краю

205
Затем опять дёрнулась сразу от пяти или шести разрывов, и
гулкие отзвуки грохота покатились над побережьем, сливаясь с
шумом самолётов; самолёты, развернувшись над морем, исчезли
в высоких кучевых облаках. Вновь стало по-прежнему тихо, даже
ещё тише, до того тихо, как будто поселение и прилегающие к
нему дороги, луговины и леса, – всё оцепенело от страха.
Гурей и Ким долго молчали, держа кружки и глядя на
кучевые облака, в которых скрылись самолёты: не вернутся ли?
Нет, не вернулись. Поселение им не нужно. Ким нерешительно
предположил: быть может, те русские, что сидят в самолётах,
знают, кто здесь живёт. Гурей печально усмехнулся, проговорив:
– Никто про нас не знает. Ну, ладно, давай... – показал он
глазами на кружки, перекрестился, выпив последнюю брагу.
– Всё, про разные там события и про венчание тоже не буду
вспоминать. Только про убийство. А то вдруг не успею, самого
пристукнут, – старик вздохнул с хрипом, словно горло сдавило:
– Случилось оно вскоре после рождения сына. Знакомый офицер
тестя приехал к нам с двумя другими. На очкастого с усиками я
как глянул и – ноги чугуном налились. Господи, да это ж тот
самый командир, который с пленным лейтенантом Мусатовым
говорил, а после дал ему свою визитную карточку. Командир
остановил на мне взгляд, пронизывающий, холодный, и меня
сковала жуткая мысль: от этого и тесть не спасёт. Понимаешь,
Кимушка, показалось, что он меня мигом узнал. Я в волнении
совсем запамятовал в ту секунду, что там, на поляне, он не видел
меня, и никто там меня не видел, иначе бы... И вот он подошёл ко
мне, а тестя спросил по-русски: «Эт-та... он борода в пень
забивай?» (Гурей эту фразу тут же сказал по-японски, чтоб Киму
было ясно, о чём спросил командир). Тесть ответил ему: да-да.
А я понял: он уже рассказал японцам обо мне как о бывшем
каторжнике и своем зяте. Командир слабо улыбнулся и сказал,
что ему очень приятно познакомиться с благородным и