Page 623 - И жили люди на краю

620
выбрался наружу. Солнце висело над сушей, склоняясь к сопкам.
На берегу на сухом выкиднике – бревне, которое давно выкатило
море, сидели подростки и о чём-то болтали.
– Очень старым стал Сетекуроро, – проговорил Айсыке.
– И больным. В него поселился вен ояси – злой дух, потому и
придумал плохую легенду. И на всех теперь хмуро смотрит.
Айсыке рассказал, как сильно обидел Сетекуроро зимою
доброго и весёлого Скейзо. Скейзо – сын дочери вождя племени
и польского учёного. Он похож и на айну, и на белого человека:
лицо узкое, благородное, беловатое, а глаза и волосы – чёрные;
говорит он только по-японски. Сетекуроро это сразу не
понравилось. Плохо слушал он Скейзо. А у Скейзо – тридцать
сильных быстрых собак. Таких хороших, что их повезли на
выставку. На пароходе. На поезде. Прямо в Токио приехали
собаки. Отдохнули да как пробежали – всем радостно сделалось.
А дочке императора захотелось покататься. И Скейзо прокатил
её. Вот какую новость узнали в Сира-Хаме от самого Скейзо, и
тут же четверо юношей вызвались идти по селениям, чтобы
передать её тем жителям. А Сетекуроро обругал Скейзо.
Дурными словами обругал. Их нельзя повторить, до того они
дурные.
Моэдо прожил в селении три дня; знакомился с людьми,
слушал их рассказы, ловил с Айсыке рыбу в речке, кушал
лепёшки, которыми угощала жена Кимуры Джусаумма. Он
полюбопытствовал, из чего она печёт лепёшки. Джусаумма
ответила, что крахмал выжимает из большой лилии, после из того
крахмала делает тесто. Но это всё были мелочи, детали жизни, а
главного он никак не мог уловить, не мог и найти ниточку,
потянув которую раскрутил бы новеллу или повествование...
Где-то поблизости, похоже, прямо на дороге, запел петух.
Моэдо поднялся, торопливо одеваясь. По столбу у дома
постучали бамбуковой палочкой. Это пришёл Хомма Токии.