Page 753 - И жили люди на краю

750
– солдат. Только работай.
– Ну как? – спросил Данилов.
«А что – как? Знакомство с новой властью нельзя начинать
с неладов», – рассудил Адам. И произнёс:
– Чем я могу возразить, пан офицер? Но мне у вас – всё
незнакомо. Не буду ли я выглядеть смешно?
Данилов попросил Адама (мол, начальство интересуется)
коротенько поведать о себе. Адам рассказал очень скупо,
заключив, что никогда не лез в политику.
– Ну и правильно. Зачем заражать себя буржуазной
идеологией? – поддержал офицер и, открывая дверцу кабины,
подытожил: – Как наверху решат, так и будет!
Через неделю Данилов снова приехал и забрал Адама в
Тоёхару. Ему временно предоставили комнатку со скромным
армейским убранством. Пекарня же была просторной,
неуютно-мрачноватой; солдаты под командой старшины
работали неторопливо, с сонной ленцой, но послушно. Хлеб
выпекали по ночам; до того, как в казармах вскакивали с
кроватей солдаты, в пекарню являлся офицер, врач, снимал
шинель, надевал белый халат и брал с полки наобум две булки
хлеба; перерезав их, выковыривал пальцем кусок пышного
мякиша, съедал, глядя на Адама любезно и холодно, затем
аппетитно сжёвывал хрустящую корочку – эта процедура
называлась «снимать пробу». После он закуривал от зажигалки,
пододвигал к себе журнал и расписывался.
К пекарне подходили лошади, впряжённые в фургоны;
солдаты в белых халатах грузили тёплый, вкусно пахнущий хлеб,
а Адам шагал через часть, раскланиваясь с офицерами, улыбчиво
скользя глазами по идущим повзводно ребятам. До полудня он
спал; проснувшись, немного отдавался размышлениям, что в
общем-то работать можно, нехлопотно, нужно только быстрее
продать дом, а здесь купить, и перевезти семью. Но перевёз её