Page 757 - И жили люди на краю

754
– Слезай! На землю!
Построили посередине поляны; по пять человек под
охраной отводили на её край. Люди расстёгивали штаны,
присаживались – неприятно оправлять свою надобность перед
строем, но что поделаешь; и нельзя слишком задерживаться,
другие тоже хотят.
Итого ходил возле головной машины, покуривал и, похоже,
деспотически усмехался.
После каждому дали два ломтика хлеба и на четверых
– открытую банку тушёнки; хлеб был мёрзлым и кислым, комки
тушёнки искрились иглистым ледком
– Хватит жрать! – крикнул старший конвоир. – На машины!
И, как прежде, будто стронулся с места и побежал по обе
стороны дороги однообразно скучный лес; солнце щедро
освещало его, но он не радовал глаз, и ничто вокруг не вызывало
добрых чувств: ни волшебно-красивые, чётких очертаний сопки
в синем просторе неба, ни в промоинах алмазно взблескивающая
речка, – всё было опостылевшим, чуждым и до того далёким,
словно из другого мира. Многие заключённые, обогретые
послеполуденным теплом, дремали под жёсткую тряску, ближе к
кабине кто-то даже всхрапывал.
Под вечер колонна машин въехала в лагпункт, стеснённо
сжавшийся между двух высоких сопок, деревья на них были
вырублены. Выделялся здесь неуклюжей коробкой рубленый
дом – для начальства и охраны; за домом слева и справа
бугрились задымлённые вздутия землянок с торчащими над ними
железными трубами.
Машины замерли на плацу. Опять заключённых построили,
посчитали и разделили на три группы; средняя образовалась из
вчера еще живших в разных бараках, и Тимофей оказался в одной
землянке со своим дядей Филиппом, который и тут значился под
фамилией Смолин. Конвоир с внушительно холодным лицом